Белая ворона
Шрифт:
— А вы?
— Что я?
— Вы ему тоже что-нибудь покупаете?
— Я же не баронесса. Я перепечатываю его рукописи.
4
Адель настойчиво просила Домета снять им квартиру в Берлине, но ему такая перспектива не улыбалась. Он посылал Адели денежные переводы и считал, что Гизелла должна быть с бабушкой. Он вообще хотел подать на развод. Но о разводе Адель и слышать не хотела. Курс марки был высоким, и она жила в Палестине припеваючи. К тестю с тещей Домет не заглядывал до тех пор, пока от Адели не пришло письмо,
Домет долго откладывал этот визит. Но, если он хотел держать Адель в Хайфе, надо было выполнить ее просьбу, и он пошел к тестю.
Домет ожидал увидеть спившегося, нищего старика, а, к своему удивлению, увидел бодрого, явно помолодевшего герра Кебке в новой пиджачной паре и в добротных туфлях на каучуковой подошве.
— О, Азиз! — весело крикнул герр Кебке при виде зятя. — Эх, и тяпнем мы сейчас на радостях! — он хлопнул зятя по спине, но, опомнившись, сложил руки на груди и скорбно поджал губы.
— Вот ведь горе какое! Моя бедная жена… Проходи, зятек, проходи.
Они сели в большой комнате, где почти ничего не изменилось с тех пор, как Домет пришел сюда свататься. Разве что между ангелочками висел большой портрет фюрера, а на камине стояла маленькая фотография фрау Кебке с черной ленточкой и фотография самого герра Кебке в новой форме.
— Вы что, служите? — спросил Домет.
— Служу, — герр Кебке гордо вздернул подбородок. — Сейчас выпьем, и я тебе все подробно расскажу. Гретхен!
Из кухни выглянула грудастая, веснушчатая девица лет двадцати в пестром платье.
— Принеси-ка нам шнапсу и что-нибудь закусить.
Домет посмотрел на девицу и, переведя взгляд на герра Кебке, спросил:
— Это кто такая?
— Это… племянница фрау Кебке. Из деревни выписал, чтобы по хозяйству помогала.
— Да какая я племянница! — грубым голосом сказала девица, внося бутылку с рюмками. — Живут они со мной. Жениться обещали.
— Молчи, дура! — огрызнулся герр Кебке. — Ставь на стол и убирайся! Стой, тащи еще закуску.
Гретхен принесла хлеб, масло, сыр, колбасу, и герр Кебке одобрительно хлопнул ее по заднице. Она взвизгнула.
— Ничего не поделаешь, мертвым — мертвое, а живым — живое, — покачал головой герр Кебке и, налив рюмки, добавил: — За встречу!
Судя по настоящему шнапсу, герр Кебке поднялся на новую ступень общественной лестницы.
— Может, сигару хочешь? — спросил герр Кебке. — Ты не думай, эти — настоящие гаванские!
— Спасибо, не курю, — ответил Домет. — А я смотрю, у вас дела пошли в гору.
— У всей Германии дела пошли в гору после того, как Бог послал нам фюрера. Помнишь, как мы тогда жили! В обносках ходили, эрзацем питались. А сейчас! — Он широким жестом показал на стол. — Ешь — не хочу!
— Где же вы служите?
— Я — блокляйтер. Знаешь, что это такое?
— Что-то вроде ответственного за дом.
— Бери выше. Ответственный за дом — это блокварт. Он у меня в подчиненных ходит. А блокляйтер — это ответственный за пятьдесят домов. Вот какое у меня хозяйство! Понял? Все они у меня вот тут! — герр Кебке показал на свой кулак. — Я для них — власть. Кто со всякими
Герр Кебке задумчиво посмотрел на еще незагнутый большой палец и добавил:
— А над гауляйтером — рейхсляйтер.
— Я смотрю, вы стали большим человеком, — сказал Домет.
— Это ты правильно говоришь. И за это надо выпить. Ты что же свою рюмку не допил?
— Я мало пью.
— А я много, — пьяно хихикнул герр Кебке. — Теперь от меня бутылочку никто не спрячет, — и он торжествующе посмотрел на фотографию фрау Кебке.
О дочери и внучке герр Кебке почти не расспрашивал.
Прощаясь, он вынул из жилетного кармана золотые часы.
— Помнишь твой подарок?
Герр Кебке нажал на кнопку, и знакомые звуки гимна прошибли у него слезу.
5
В тот вечер в Ритин салон набилось много народу: завсегдатаям Рита сообщила, что Ассад-бей будет читать отрывки из новой книги, после чего состоится обсуждение. Об авторе ходили самые противоречивые слухи, но его писательская репутация была очень высокой. Опубликованные им книги «Кровь и нефть на Востоке», биографии Сталина, Николая II, и особенно «Хроника убийств: история ГПУ» вызвали у читателей живейший интерес, а загадочный восточный вид автора этот интерес только разжигал. Все «сумеречники» сидели в первых рядах, перед ними — Ассад-бей, а рядом с ним, на правах председателя — Рита.
— Дамы и господа! — начала Рита, на какое-то мгновение остановив взгляд на Сергее Козыреве. — Сегодня у нас особый день. Всеми нами уважаемый Ассад-бей (Рита улыбнулась ему) прочитает нам отрывки из своего нового романа «Агония Востока». Роман написан по-немецки, но здесь нет людей, которые не знают этот замечательный язык, — она повернулась в сторону трех немцев — специалистов по русской словесности, и они оживленно закивали. — Прошу вас, дорогой друг, — обратилась Рита к Ассад-бею, — мы — само внимание.
Ассад-бей поклонился Рите, положил перед собой рукопись, сказал, что будет рад услышать мнение почтеннейших коллег о его скромном труде, и откашлялся.
В большой комнате стало тихо. Голос Ассад-бея, поначалу тусклый, стал выразительным, когда заговорили герои романа.
Домет почувствовал, что с ним происходит что-то невероятное: он сидит все в том же Ритином салоне, его окружают все те же люди, перед ним сидит Лина, но все стало другим. Даже воздух. В нем запахло прохладой фонтанов дворца в Тегеране и повеяло сухой каспийской степью, по которой во весь опор несся молодой Али-хан Ширваншир. Вот он уже догнал предателя-армянина и убил его острым кинжалом… А вот и грузинская красавица княжна Нино плывет по залу в вихре лезгинки… Да это же дивный Баку, о котором когда-то рассказывал его бывший друг Вейншал. Но Вейншал — не поэт, он не мог так описать красоту Старого города в Баку с его минаретами, нефтяными вышками и зловещей Девичьей башней…