Белая ворона
Шрифт:
А палестинская пресса писала, что после того, как арабские повстанцы убили губернатора Галилеи, мандатные власти хотели арестовать иерусалимского муфтия, но он бежал в Ливан, переодевшись в женское платье.
Беспорядки в Палестине не прекращались. В Египте все больший и больший вес приобретала организация «Мусульманские братья», о которой в свое время рассказывал Салим. Но ни в египетских, ни в немецких газетах не было того, что он слышал от Салима: «Мусульманские братья» хотят стать союзниками Германии и заручиться поддержкой
Как-то увидев на улице объявление о выставке «Дегенеративное еврейское искусство» в центральной галерее, Домет туда пошел, а там длиннющая очередь. Прошло больше получаса пока он попал внутрь. Посетители показывали пальцем на картины и громко хохотали. На картинах и в самом деле были какие-то идиотские геометрические фигуры, дикие рожи дегенератов и какие-то пятна, намалеванные непонятно для чего.
— Прелесть, не правда ли? — услышал Домет женский голос.
Рядом с ним стояла высокая женщина с молодой девушкой. Обе говорили по-английски. Когда женщина смеялась, у нее обнажались десны.
«Откуда я ее знаю? Ну, конечно! Американка. Жена вице-консула в Палестине».
— Миссис Глэдис?
— Да, это ~ я, — удивилась американка. — Простите, я не припоминаю…
— Иерусалим. Салон Кэти Антониус.
— О-о! Какая встреча! Вы… вы…
— Азиз Домет.
— Ну, как же! Драматург. Рада вас видеть, мистер Домет. Познакомьтесь с моей племянницей Долли. Она живет в Нью-Йорке и на каникулы приехала к нам погостить. Долли, милая, это — знаменитый арабский писатель Азиз Домет, которого знает вся Палестина.
Домет поклонился.
— Миссис…
— Никаких миссис, просто Глэдис. Мы же с вами старые знакомые, не правда ли? — десны снова обнажились. — А что вы делаете в Берлине?
— Я работаю в Министерстве иностранных дел.
— О, так вы теперь коллеги с моим мужем! Его перевели из Палестины в Берлин с повышением. Теперь он — консул.
— Примите мои поздравления.
— Спасибо. Вы обязательно должны прийти к нам на прием. Или, знаете что, на следующей неделе в посольстве будет большой прием по случаю Дня независимости Соединенных Штатов. Я вам пришлю приглашение. Дайте мне ваш адрес.
Домет дал ей визитную карточку.
— А у меня до сих пор хранится визитная карточка вашего мужа, — сказал он.
— Теперь мы заказали другую, на английском и на немецком. Вот, пожалуйста, — и Глэдис протянула Домету новую визитную карточку консула Соединенных Штатов в Берлине.
Приглашение на бланке американского посольства пришло через три дня. Помня свою оплошность в салоне Кэти, Домет взял напрокат фрак и галстук-бабочку. Мягкое берлинское лето навевало мысли о скором отпуске. Поехать
У чугунных ворот ярко освещенного особняка американского посольства стояли морские пехотинцы, над ними развевался звездно-полосатый флаг. Вереница гостей медленно вплывала в ворота под непрерывное щелканье фотоаппаратов и сверкание вспышек. Домет спросил у одного из фоторепортеров с приклеившимся к нижней губе окурком, из какой он газеты.
— «Берлинер тагеблатт», — буркнул тот, наведя фотоаппарат на Домета.
— Я попаду в газету? — спросил польщенный Домет.
— В «светскую хронику», — вспышка ослепила Домета, а фоторепортер достал блокнот. — Фамилия? Имя? Где работаете?
— Азиз Домет, Министерство иностранных дел. Но я — писатель и драматург.
— Так и запишем, — и фоторепортер нацелился на других гостей.
Светская хроника! Вот это начало!
Мужчины во фраках и женщины в вечерних туалетах заполнили огромный зал и, разойдясь по разным углам, беседовали вполголоса. Под хрустальной люстрой официанты в белых перчатках ловко смешивали коктейли, добавляли в них лед и не переставали профессионально улыбаться. Оркестр негромко наигрывал какую-то американскую мелодию. «Надо бы найти Глэдис…»,
— Азиз! — Глэдис увидела его первой. — Добро пожаловать!
— Добрый вечер, Глэдис, — Домет поцеловал ей руку.
«Сама как жердь, так еще и туфли на высоких каблуках надела».
— О чем вы задумались, Азиз? Пойдемте, я вас познакомлю с нашим атташе по культурным связям. Я ему рассказала о вас. Джо-он! Джонни!
К ним подошел седой мужчина спортивного вида.
— Азиз Домет. Джон Келли.
Атташе по культурным связям крепко пожал Домету руку и сказал:
— Много о вас слышал. Очень рад познакомиться. Что будете пить, мистер Домет? Джин с тоником? Виски? Коктейль?
— Пожалуй, сухое вино.
— Вас, европейцев, тянет на вино, — улыбнулся Келли, — а нам, американцам, что-нибудь покрепче бы.
Официант налил Домету «Шардоне». Атташе взял неразбавленное виски.
— С вашим замечательным праздником, мистер Келли! — поднял бокал Домет.
— Ваше здоровье, мистер Домет! Вы когда-нибудь были в Америке?
— К сожалению, нет. Когда-то я собирался съездить туда с циклом лекций, но поездка не состоялась.
— А о чем вы собирались читать лекции?
— О Палестине и об отношениях между арабами и евреями.
— О, это очень интересная тема! Я ни разу не был в Палестине. А ваши книги переведены на английский язык?
— Увы, нет.
— Жаль. Мы, американцы, не знаем иностранных языков. Я, конечно, понимаю, что гордиться тут нечем, да еще мне, атташе по культурным связям, но факт остается фактом: для нас мировая культура существует только на английском языке.
— Я пишу на немецком.
— В самом деле?
— Да. Мои пьесы ставились в Берлине.