Бесконечность любви, бесконечность печали
Шрифт:
В то время, будучи сама беременной, она вообще могла отказаться от ночных дежурств. Но приходилось скрывать, что ей муторно, что еле стоит на ногах. Ее борьба за счастье требовала полной самоотдачи - каждый день, каждую минуту нужно было просчитывать, как поступить, что сказать. И в то последнее дежурство ее мысли были заняты одним: только бы Вадим ничего не заподозрил, только бы не помешал ее плану! А в ту ночь предстояло еще и вещи собрать, и рабочий стол почистить, ибо точно знала: сюда она больше не вернется. И в этот ее насыщенный расклад никак не вписывалось ассистировать на операции!
К счастью, увлеченный любимым делом Вадим ничего не заподозрил.
Но спустя две недели воссоединившееся семейство Лежнивец отправилось к морю, и Лера облегченно выдохнула: слава Богу! Можно жирной чертой вычеркивать Ладышева из своей жизни. Еще хотелось бы, чтобы Вадим и Петр и никогда не узнали, что почти два года существовали в ее жизни параллельно. Но в это плохо верилось. Где-то в глубине души она понимала: Ладышев с его упрямством рано или поздно найдет ее, даже несмотря на новую фамилию.
Но будет уже поздно. Она замужем - и точка.
И все же, предчувствуя, что по возвращении в Минск ее может ждать любая непредвиденность, Лера посчитала за лучшее избавиться от беременности: она уже свое дело сделала. К тому же существовала опасность, что ребенок унаследует внешность Ладышева. И как тогда объяснить Петру, откуда взялся у светловолосых родителей темноволосый, похожий на чужого дядю ребенок?
Вот только на аборт пойти Лера боялась: с некоторых пор она никому не доверялась в таких щекотливых ситуациях. Оставалось одно - спровоцировать выкидыш. На отдыхе стала загружать себя на полную катушку физически: много плавала, бегала, прыгала, поднимала тяжести. Для этого годилось все - придорожные валуны, подросшая дочь, которую она вдруг стала таскать на руках. Даже к иглотерапевту записалась, прочитав объявление в местной газете. Увы, плод Ладышева упрямо цеплялся за ее тело.
Но после отпуска ситуация изменилась, а с ней - и приоритеты Валерии. Теперь ей пришлось хлопотать уже о том, как бы не угодить на нары. И наличие беременности оказалось весьма кстати: если доверенному лицу Петра не удастся загодя уладить дело, в зале суда она появится с очевидным смягчающим вину обстоятельством. А потому, вернувшись домой, Лера стала усиленно беречь ребенка, сдала анализы, встала на учет.
Следователь, которому поручили медицинское дело, оказался человеком «понимающим», и все объяснения она писала под диктовку уже двух доверенных лиц. Ей даже позволяли менять показания по ходу следствия, если всплывали новые факты. И Ладышева обвинила во всем легко и просто. Он, как ей объяснили, без работы не останется: посидит с годик в приемном покое и вернется в операционную. Главное - поменьше шума. Пройдет время, дело спустят на тормозах и сдадут в архив.
Но без шума не получилось. Неожиданно на авансцену вышел профессор Ладышев, хотя ему не раз намекали: сюда лучше не соваться. Нет же, настоял на эксгумации и повторной экспертизе, даже специалистов вызвал из Москвы. К счастью, выяснилось, что в медицинском мире у него хватало не только друзей, но и врагов. Они-то и инициировали статью в газете, всколыхнули общественное мнение, разогрели негатив против самого профессора и его сына. Вот тогда от доверенного лица и следователя она и услышала фамилию Балай. Вернее, подслушала их разговор...
«Балай... А вдруг это именно та Балай? Или разговор шел о мужчине? У кого бы узнать?.. Доверенное лицо звали Александром. Неприятный невзрачный тип с какой-то ватной фамилией...
– Валерия попыталась
– Придется у Петра выспросить, как его разыскать. Балай - фамилия редкая, этот Александр должен ее помнить... А Юра как-то странно себя ведет в отношении этой дамочки, явно что-то скрывает...
– проанализировала она разговор с Обуховым.
– «Забудь пока о Балай и моей просьбе». Как же! Теперь точно не забуду, пока все не выясню. Скользкий, нерешительный, - вернулась она к мыслям о любовнике.
– Послать бы его, но придется терпеть: кроме него, своих людей наверху нет... Ладно, в одном он прав: следует поскорее решить рабочие вопросы. Дался мне этот корпус...
– она раздосадованно подтянула к себе телефон.
– Кому бы из коллег-начмедов позвонить, посоветоваться? А еще лучше подъехать, оценить ситуацию на месте. По телефону всего не расскажут».
Только она успела так подумать, как в дверь робко постучали.
– Валерия Петровна, телефонограмма, - пролепетала секретарша...
4.
Час общения с друзьями и пару часов работы над тезисами нового бизнес-плана даже при всей эмоционально-положительной (составляющей выжали из выздоравливающего, но пока еще ослабленного организма Ладышева все силы. В какой-то момент он вдруг почувствовал полное изнеможение. Только и успел сохранить файл, опустить крышку ноутбука, переставить его на тумбочку у кровати - и все, провал.
Спал как убитый почти три часа, благо, никто не потревожил -уколы уже сделали, таблетки разнесли. Никаких других указаний после утреннего обхода медперсоналу не давалось, стало быть, пациент перешел в категорию выздоравливающих. Пусть отдыхает. Хватает других забот и тяжелых больных в отделении.
Так же быстро, как уснул, Вадим и подхватился. Открыл глаза, присел на кровати - и сразу понял: готов продолжить работу! Что порадовало. Впервые за последние полгода он ощутил в себе сильнейшее желание впрячься в новое дело. И за это свалившейся на него болезни можно сказать спасибо: произошла своего рода перезагрузка, которую он ждал и на которую уже перестал надеяться. Изголодался морально и физически по активному мыслительному процессу и жизненному ритму.
Впрочем, со вчерашнего дня его стали преследовать еще и приступы голода. И это тоже о многом говорило: во-первых, процесс выздоровления идет полным ходом, во-вторых, перезагрузка набирает обороты и активно потребляет энергию.
Заглянув в холодильник, Ладышев достал заботливо приготовленную мамой и Галиной Петровной передачу, открыл кастрюльку с голубцами - и у него чуть слюнки не потекли. Переложив несколько в тарелку, Вадим сунул их в микроволновку на подогрев и, нетерпеливо следя за отсчитывающим секунды дисплеем, мысленно отвлекся на окружающую обстановку: «Побольше бы таких палат в наших больницах. Пусть платные, пусть для кого-то дороговато, но никто не станет отрицать: комфортные условия помогают выздоравливать».
Раздался громкий стук в дверь. Вадим с любопытством обернулся: кто бы это мог быть? Для Поляченко рановато: до окончания рабочего дня полчаса, пока заедет к маме за очередной порцией провизии, пока доберется до больницы - минимум час потребуется.
– Здравствуйте!
– в палату зашла незнакомая женщина, следом - заведующая отделением и еще двое мужчин в рабочей одежде.
Последней появилась... Валерия Петровна Лежнивец! Уж кого-кого, но ее Ладышев никак не ожидал здесь увидеть и моментально забыл о микроволновке и голоде. Судя по лицу Леры, та была удивлена не меньше.