Бесконечность любви, бесконечность печали
Шрифт:
– Как себя чувствуете?
– поинтересовалась заведующая.
Вадим видел ее второй раз. Первый - когда его перевели из реанимации в терапию. Тогда эта женщина долго и внимательно его выслушивала, выстукивала. Чересчур внимательно, будто пыталась понять нечто большее.
– Спасибо, Арина Ивановна, уже гораздо лучше, - ответил он, успев считать имя и отчество с бэйджика на ее халате. Мелькнула
мысль: где-то он уже слышал такое редкое сочетание.
–
– Приступайте, - отдала она указание мужчинам.
– Посмотрите, что можно сюда втиснуть.
«Из администрации, - по командирскому тону определил Ладышев.
– Но что здесь делает Валерия? Да и эти двое?
– перевел он взгляд на мужчин, принявшихся по-хозяйски обследовать палату. В нем начала подниматься волна раздражения: - Поразительная бесцеремонность».
И не только оттого, что непрошенная делегация помешала его трапезе.
– Начмед Светлана Валентиновна Якушева, - наконец соизволила представиться начальница.
– А вы... Вадим Сергеевич Ладышев, - деловито заглянула она в медкарту.
– Мы к вам с не очень приятным известием: в связи с эпидемией гриппа и большим количеством больных с осложнениями принято решение на время упразднить платные одиночные палаты...
– Еще две кровати можно втиснуть, - измерив стену рулеткой, сообщил один из рабочих.
– Одну - вдоль, вторую - у окна. Столик только придется вынести в коридор.
– Действуйте, Вячеслав Францевич, - кивнула женщина.
– Больница переполнена, люди лежат в коридорах, - снова повернулась она к Ладышеву.
– Надеюсь, вы с пониманием отнесетесь к возникшей ситуации. В бухгалтерии сделают перерасчет и вернут деньги, если вы уже оплатили услугу повышенной комфортности. Вот видите, Валерия Петровна, на что приходится идти!
– обратилась она уже к Лежнивец.
– В полном смысле слова задыхаемся. Хотя, как вы понимаете, план по платным услугам никто не отменял.
Лежнивец сочувствующе кивнула, затем вдруг, сделав знак, отозвала коллегу в сторону и, перейдя на шепот, стала ей что-то объяснять.
– ...поэтому я на вашем месте не торопилась бы подселять больных в эту палату, - закончила она уже громче, явно рассчитывая, что ее слова будут услышаны.
Вадим нахмурился. Уж кого-кого, а Валерию в роли заступницы он видеть не желал. Раздражение от бесцеремонности этой компании нарастало.
– А я не возражаю, подселяйте, - вступил он в разговор, хотя, 1ч ли честно, перспектива разделить с кем-то свое комфортное одиночество совсем не радовала.
– Все равно задержусь здесь мак-• омум на день-два.
Как это на день-два?!
– возмутилась заведующая.
– После реанимации? Когда вас, простите, с того света вытащили? Я категорически против!
– Выписка по желанию больного вполне допустима, - чтобы как-то сгладить ситуацию, Вадим попытался улыбнуться женщине, которая, в отличие от других,
– Я и сам могу долечиться, а у вас всегда найдется, кого спасать.
– Я могу предложить Вадиму Сергеевичу отдельную палату в своей больнице, - поспешила встрять Лежнивец, чем вызвала недоумение и начмеда, и завотделением.
– Мы можем это решить прямо...
Заметив недобрый взгляд, которым наградил ее Ладышев, Лежнивец осеклась. Впрочем, Якушева, видя такую откровенную заботу коллеги о пациенте, тоже задумалась: стоит ли спешить? Вдруг этот Ладышев - на самом деле птица высокого полета? Не зря же в отдельной палате оказался... Надо выяснить на всякий случай.
– Пожалуй, вы правы, Валерия Петровна. Мы не будем спешить и не станем никого подселять, - неожиданно отступила она.
– До утра во всяком случае. Дополнительные койки можно поставить в коридоре. Извините, что нарушили ваш покой, спасибо за понимание, - и повернулась к выходу.
– Можете подселять, - упрямо стоял на своем Вадим.
– И прямо сейчас готовить меня на выписку.
– Нет-нет, это невозможно!
– замотала головой завотделением.
– Это преступление - отпускать вас домой!
– Преступление - класть больных в коридоре, - не согласился он.
– В отличие от других за мной есть кому поухаживать и понаблюдать, поверьте. К тому же дома мне гарантирован моральный комфорт, которого здесь больше не предвидится. Это не в укор вам. Как бывший доктор я понимаю необходимость подобного уплотнения. Так что... или вы отпускаете меня, или до утра я покину больницу сам. Не обижайтесь, - твердо добавил он.
– Больной Ладышев, не устраивайте сцен: никто вас не выгоняет из палаты, - стоя у двери, строго заметила начмед.
В этот момент в коридоре что-то грохнуло.
– Можно заносить?
– заглянул в дверь мужчина.
– Вячеслав Францевич, оставьте кровати в коридоре, - раздраженно махнула рукой начмед и достала зазвонивший мобильник.
– Слушаю... Этого еще не хватало!
– воскликнула она.
– Бегу! Значит, так, - спрятала она телефон в карман.
– Арина Ивановна, я знаю, что вы спешите к мужу. Так и быть, я вас отпускаю. Дальше сами, - отдала она указание мужчинам и пояснила: - У меня в кабинете начальство.
– С вашего позволения я задержусь, - то ли спросила, то ли поставила в известность коллег Лежнивец.
– Как считаете нужным, - бросила начмед и скрылась за дверью.
Следом за ней вышла и заведующая.
– Вадим, извини, я не знала, что ты так сильно заболел, - вложив в голос максимум сочувствия, начала Валерия.
– Если бы я знала...
– То что?
– жестко отреагировал Ладышев.
– Тебе лучше уйти.