Бесовский Вестник
Шрифт:
Восемь лет минуло, если не ошибаюсь? Так получилось, к тому времени я уже был поверхностно знаком с господином Свиридовым. За несколько кратких бесед, которые между нами случились, у меня сложилось мнение о нем как о человеке увлекающемся, целеустремленном. Чересчур целеустремленном, порой до фанатизма. К сожалению, посвятить в подробности бесед не имею права, в любой беседе участвуют как минимум два человека. Было бы неэтично пользоваться отсутствием второй стороны. Но поверьте, у меня были причины считать его таковым.
Сей господин уже имел опыт соискания степени. Опыт неудачный. Опубликованная диссертация получила разгромные рецензии. Одна из них принадлежала моему скромному перу. И было за что! Подчас демонстративное пренебрежение первоисточниками, поверхностные их трактовки, откровенно
Как вы понимаете, защита была провалена. После этой неудачи, собственно, и состоялось мое с ним знакомство. И не только мое, будущий магистр не обошел вниманием ни одного, кто имел хоть какой-то вес в университете. Кто-то, как я, например, имел удовольствие неоднократных встреч. Про корреспонденцию и вспоминать не хочется, поистине этот человек не жалел чернил!
Упорство принесло плоды, ему было позволено написать другую диссертацию. А нам с вами остается гадать, только ли дело в упорстве соискателя, или руководством университета был получен недвусмысленный сигнал сверху? Я, к слову, имел возможность наблюдать несколько поспешную перемену в настроениях некоторых членов совета. Но это всего лишь мои домыслы, фантазии на тему, прошу не придавать им значения.
Итак, господин Свиридов принялся за работу сразу, писал чуть больше года. Нельзя не признать, подошел к делу ответственно, с учетом всех ошибок. Да и тему выбрал такую, что некоторым профессорам стало интересно, как бедняга будет выкручиваться. Научным руководителем на сей раз у него выступал… как думаете, кто?
Если честно, в такие подробности не вдавался.
И напрасно, именно такие подробности и помогают иногда взглянуть на прошедшие события под другим углом. Научным руководителем у него был не кто иной, как основатель и Особый попечитель острогов Дуров Иван Силантьевич. Тот самый, за которым, я слышал, ваш журнал гоняется не первый год.
Чистая правда. Этот человек воистину неуловим. В его ведении находятся все двадцать существующих острогов, еще два строятся в данный момент. Он постоянно в разъездах, наши письма, изъездив полстраны и не найдя адресата, всегда возвращаются. Ума не приложу, как можно жить в таком режиме год за годом.
Тем более странно, что человек такой занятости вдруг принимает решение стать научным руководителем у ничем не примечательного соискателя. В то время острогов было гораздо меньше, но не думаю, что у господина Дурова от этого имелась масса свободного времени. Вы понимаете, какой уровень заинтересованности в диссертации, в ее продвижении? Но на сей раз нет нужды строить домыслы, тут факты говорят за себя.
Лично я на защите не присутствовал, но знаю историю из первых уст. Мой хороший друг, профессор Орлик, выступал одним из оппонентов господину Свиридову. Наутро он примчался ко мне всклокоченный, ночь не спавший. Потребовались усилия, чтобы с его сбивчивого рассказа восстановить всю картину. И я готов вам поведать эту историю… 1
1
Далее курсивом моя переработка рассказа. Все факты соблюдены в точности, печатается с одобрения и разрешения рассказчика. – Б.В.
Диспут подходил к концу. Вопреки опасениям совета, господин Свиридов выступал спокойно, уверенно, во всех отношениях выглядел куда более выигрышно, чем в прошлом году. В памяти профессоров еще свежи были вспышки раздражения, горячность, с которой воспринималось малейшая критика. Вероятность снова попасть в неловкое положение допускалась настолько, что перед процессом члены совета решили не привлекать к диспуту посторонних, особенно студентов. Поэтому обычно оживленный и битком набитый людьми зал выглядел сиротливо пустым: выступающий на кафедре и дюжина профессоров за столами, выстроенными в ряд.
Слово взял профессор Орлик:
–
На предварительном рассмотрении я отмечал, что, приняв диссертацию к защите, диссертационный совет поставит себя в абсурдную ситуацию. Комиссия была со мной согласна. Но, учитывая редкое стремление соискателя выступить перед советом… – все присутствующие кто тыльной стороной ладони, кто покашливанием попытались спрятать улыбки, – комиссия написала положительное заключение. Если бы Верхнесеверскому острожному университету было дано право присуждать степени, уважаемый соискатель был бы удостоен ее без всяких сомнений. К диссертации, повторюсь, претензий нет, за исключением мелких замечаний, о которых упоминал профессор Воронцов. Я лишь хочу сказать, что здесь собрались люди иного круга, привыкшие смотреть на мир через призму сухих фактов, и никак иначе. Прошу уважаемого магистранта учитывать сей факт, когда будет озвучиваться решение совета. Вы хотите что-нибудь сказать перед тем, как декан факультета поднимется на кафедру?
Пока профессор Орлик говорил, каждый профессор исподтишка приглядывался к магистранту, каждый втайне ожидал, что уж теперь тот точно не справится с эмоциями, начнет перебивать, горячиться. Однако господин Свиридов выслушал недвусмысленный приговор молча, ни один мускул на лице не дрогнул. Со стороны могло показаться, что он не слышит слов, лишь отстраненно наблюдает, как у выступающего открывается рот.
Когда профессор замолчал, господин Свиридов невозмутимо кивнул, всем видом демонстрируя, что приговор не стал неожиданностью. Неторопливо оглядел всех присутствующих и наконец заговорил:
– Я хотел бы поблагодарить совет за предоставленный мне второй шанс, хотел бы поблагодарить уважаемых оппонентов за интересную дискуссию, профессора Воронцова за ценные замечания, которые, разумеется, будут учтены в моих дальнейших работах.
Еще будучи студентом старших курсов, я прочел все работы всех присутствующих здесь профессоров, хоть наука естествознание не была моей специализацией. По сей день я подписан на журнал вашего университета и не пропускаю ни одной статьи. Поэтому я ясно отдавал себе отчет, с кем имею дело, как может быть воспринята выбранная мною тема и, соответственно, предложенная практическая методология исследования предмета. Но я не имел права взять другую тему. Просто потому, что степень магистра не есть моя цель.