Беспокойные боги
Шрифт:
Самой смертью.
Человечество мало что знало об этом, но все его короли и императоры, все его радости и страдания, все завоеватели и герои, все воины и поэты, все грешники, ученые и святые - да вся его жестокая история - происходили в стенах сада, который каждый человек, начиная с Менеса, ошибочно принимал за дикий лес.
Снаружи было очень темно.
"И император хочет, чтобы ты убил одного из них?" - спросила она.
"Да".
Она впитала это слово, словно оно могло охватить миллионы. Помолчав, она спросила: "Но… почему ты?"
Прошло немало времени, прежде чем я ответил ей.
"Потому
ГЛАВА 9
ГНОМОН
Прошло два дня, как мы покинули орбиту солнца Джада, но только на третий день наконец пришел вызов от Оберлина. Логофет в серой форме государственного служащего явился в шлюз "Аскалона", и я сопровождал его на лифте до самой палубы В, где, пройдя по всей длине "Троглиты", мы, наконец, подошли к паре тяжелых дверей.
"Вы должны оставить свой терминал у меня, лорд Марло, - сказал логофет, протягивая руку ладонью вверх.
Удивленный, я потянулся к ремешку, закрепляющему мой наручный терминал, прежде чем успел хорошенько подумать. Затем остановился и спросил: "По какой причине?"
"Директор беспокоится о безопасности".
"Безопасности?" повторил я недоверчиво. "Мы в варпе, приятель. На этот корабль ничего не входит и не выходит".
Логофет казался совершенно невозмутимым. Он не опустил руку. Не в первый раз с тех пор, как Альбе широкими шагами пересек мою лужайку на острове Альбулкам, я почувствовал, что теневые фигуры движутся совсем рядом, как будто какой-то зловещий человек в плаще и капюшоне стоит за ближайшим поворотом коридора. Как и много раз до этого, я представлял себе социальный мир как безграничную шахматную доску, простирающуюся во всех направлениях.
Белые плитки. Черные плитки. Красные.
Подняв терминал, чтобы мужчина мог его осмотреть, я выключил его и сунул во внутренний карман пальто. "Этого должно хватить, сэр".
Губы мужчины задвигались, как кузнечные меха, и он сделал семенящий шаг вперед. "Это не поможет, ваша светлость".
Я сделал широкий шаг в его направлении. Этот человек был всего лишь патрицием, и я был, пожалуй, на голову выше его, а слухи обо мне прибавляли, возможно, ещё полсотни голов. Он отступил назад, слегка поклонившись. "Как тебя зовут, сирра?" спросил я.
"Ангбор, господин".
"Ангбор, - повторил я, - ты знаешь, кто я?"
"Конечно, господин".
"И все же ты хочешь задержать меня?"
Ангбор поклонился и отступил еще на шаг. "Я лишь выполняю приказ, господин".
"А если бы тебе приказали выброситься из шлюза, Ангбор, ты бы это сделал?"
Мужчине почти пришлось задуматься об этом. "Нет, господин". Он выпрямился, кровь отхлынула от его лица. "Это вопросы имперской безопасности. Самой высокой!"
Я постучал в дверь кулаком, не отрывая взгляда от логофета.
Мгновение спустя она открылась, внутри оказались два легионера в полной экипировке.
Ангбор поправил пиджак, разгладив его обеими руками и сказал: "Я привел лорда Марло на прием к директору".
Первый легионер кивнул, его лицо было скрыто забралом. "Очень хорошо", - сказал он и пропустил нас через досмотр.
Двери
Ангбор рванулся вперед. "Милорд, он не сдал свой терминал".
Оберлин отвернулся от Ласкариса, его печальные глаза остро напомнили мне старую ищейку. Когда он заговорил, то обратился ко мне, а не к своему подчиненному. "Неужели вы так мало доверяете нам, лорд Марло?"
Проверка.
"Вы вините меня?" спросил я, шагнув в комнату. Внутри стояли еще четыре легионера в безликих доспехах. Один из них небрежно положил руку на рукоять своего станнера в кобуре.
"Я вам не враг", - сказал Оберлин. "Если бы это было так, я бы не позволил вам управлять кораблем. Вы были в нашей власти три дня".
Я признал истинность этого простым жестом открытой руки. "Я вполне могу спросить вас о том же, лорд Оберлин. Мы уже в пути, а я все еще почти ничего не знаю о нашем деле".
Старик кивнул, улыбаясь почти про себя. "Это неправда, - возразил он. "Вы читали пакет, который доставил А2."
"Я прочитал", - сказал я. "А вы?"
Печать была цела, но такие печати можно подделать.
"Нет", - ответил он непроницаемым тоном. "Но я говорил с Цезарем перед тем, как мы покинули Форум. На самом деле, я отстаивал идею, что мы должны отправиться на Джадд, чтобы завербовать вас".
Я почувствовал, как глаза мои непроизвольно сузились, и спросил: "Значит, я должен благодарить вас?"
"Я был не единственным вашим защитником, - продолжил Оберлин, - сэр Грей Райнхарт настаивал на вашем включении, как и лорд Никифор".
"Никифор?" Это меня удивило. Камергер императора - его ближайшее доверенное лицо и, возможно, единственный настоящий друг - презирал меня, хотя не думаю, что считал лжецом, как священники и жрецы Капеллы.
"Мне сказали, что даже ее лучезарное величество императрица выступила в вашу защиту".
Это заставило меня задуматься, и дрожь, как будто к горлу приложили ледяное лезвие, пробежала по моему телу. "Императрица пыталась убить меня, - сказал я, - как вы помните".
Выражение лица Оберлина было нечитаемым, на нем застыло нарочито вежливое, безучастное лицо карьерного бюрократа. "Возможно, она только надеется, что, вернувшись обратно в правление, вы встретите какой-нибудь безвременный конец".
Эти слова показались мне совершенно искренними и в некой извращенной манере успокоили меня. Тем не менее, я произнес: "Или, возможно, она хочет использовать вас, чтобы уничтожить меня."