Бесстрашная жертва
Шрифт:
прикосновениям, и он сплел наши руки. Жар его руки перемещался через
мою до самого сердца, заставляя пульс биться быстрее. Я боролась с
искушением повернуться и посмотреть в его зеленые глаза, понимая, как
сильно оказывается, мне нравилось смотреть в них, сверкающие бесконечной
радостью. Я не ожидала, что он захочет отвезти меня обратно в Уэссекс.
Теперь он должен был понять, что мое присутствие в его доме приносило
хлопоты и в конечном
– Кроме того, – сказал он, – я пообещал вам, что приеду погостить у
вас неделю, чтобы лучше узнать о том, на что действительно похожа жизнь
крестьян.
Я пожала плечами. Когда мы обговаривали условия сделки, его визит
казался хорошей идеей. Но Бульдог ясно дал понять, что Коллин несмотря ни
на что не желанный гость. Он потребовал, чтобы ночью молодому дворянину
завязали глаза и увели далеко от нашего подземного дома. Часть меня была
согласна с Бульдогом. Мой мудрый друг делал то, что считал лучшим для
всех нас. Но теперь, когда пальцы Коллина были переплетены с моими, я не
была уверена, что смогу отпустить его.
– Не будет ли леди Айрин беспокоиться о вас, – спросила я, – и не
отправит ли поисковую группу?
– Я сказал ей, что провожу вас до дома и, скорее всего, буду
отсутствовать неделю.
Я облокотилась на холодную земляную стену. Конечно, никто ничего
не заподозрит, если он останется. Что плохого может случиться с нами?
– А зачем мне возвращаться домой? – прошептал он с иронией. – Здесь
мне оказали такой дружеский прием. Я бы не хотел упустить свой шанс
сломать еще несколько ребер.
– Бульдог сказал мне, что вы не сопротивлялись и не защищались.
– Это потому, что время от времени мне нравится, когда меня бьют
разъяренные крестьяне.
Я улыбнулась и игриво толкнула его плечом:
– Вы когда-нибудь бываете серьезным?
Его пальцы крепче сжали мои. В темноте подземной пещеры
мерцающие языки пламени отбрасывали отблески на его лицо и освещали
глаза.
– Я говорил серьезно: я позволил избить себя, и это помогло мне
увидеть вас.
Неужели он позволил Бульдогу схватить себя и чуть не убить, только
чтобы быть со мной?
– Вы сумасшедший, – прошептала я.
– Не больше, чем вы, – прошептал он в ответ.
Его рука прижалась к моей, я почувствовала напряженные твердые
мускулы, и тут же вспомнила о гладких, четко очерченных мышцах его
груди, которые открылись мне, когда я останавливала кровь. При виде крови
я инстинктивно подняла его тунику. Я лечила множество ран своих друзей, но никогда
так благороден, что, почувствовав мою неловкость, натянул одежду.
Потрескивание огня уютно заполняло тишину, которую нарушал только
тихий храп моих товарищей, лежащих на тюфяках вокруг огня.
Коллин подавил зевок.
– Почему бы вам не поспать немного? – Предложила я.
– Боюсь, как только я закрою глаза, Бульдог перережет мне горло, –
сухо возразил он, взглянув на громоздкую фигуру моего защитника.
Бульдог наконец-то закрыл глаза, но по дыханию я поняла, что он не
заснул и, скорее всего, не заснет, пока Коллин здесь.
– Он хороший человек. Как второй отец для меня.
– Думаю, его сын любит меня еще меньше. – Коллин посмотрел на
Тэтча, растянувшегося на коврике недалеко от нас, его ресницы лежали на
худых веснушчатых щеках.
Тэтч хмурился на Коллина почти так же свирепо, как Бульдог. Бедный
мальчик винил Коллина за порку, которую ему задал Бульдог, когда он
вернулся домой без меня на прошлой неделе. Я не обижалась на мальчика за
его гнев.
– Он простит вас, когда узнает получше, – сказала я.
– Он без ума от вас, это ясно, – сказал Коллин. – И я думаю, что он
ревнует, потому что я нравлюсь вам больше, чем он.
– Тэтч всего лишь мальчик.
– Мальчик на пороге зрелости. Мальчик, который начинает видеть в
вас красивую женщину.
Неужели это правда? Соломенного цвета волосы Тэтча торчали из-под
шапки, которую он не снимал даже во сне. За последнее время он стал выше, и теперь его штаны едва доходили до колен. Пальцы ног торчали сквозь
дыры в протертой коже сапог без шнурков, которые давно сгнили.
– Мне его жаль, – сказал Коллин, понизив голос. – Вы разбили ему
сердце, когда влюбились в меня.
Мой взгляд метнулся на Коллина, как взмах крыла летучей мыши.
Влюбилась в него? Я не могла отрицать, что все время думала о нем с того
момента, как перелезла через стены его замка. Пробежав несколько часов, я
наконец-то напала на след одного из наших охотников и поехала с ним в
лагерь. Но в темные ночные часы образ Коллина преследовал меня
постоянно. Бульдог приветствовал меня криками и руганью, но его плечи с
облегчением расслабились, а глаза наполнились любовью. Но даже тогда, в
безопасности, среди радостных объятий своего народа, мое сердце ныло и
болело. Я не понимала этого, не могла разобраться в смятении, вызванном