Без названия
Шрифт:
– Хорошо, Джума, я этим займусь.
– Тогда я побежал, - он спокойно вышел из кабинета.
Спрятав бумаги в сейф, Кира направилась к Войцеховскому, нажала кнопку звонка, загудело запорное устройство, что-то щелкнуло, дверь открылась. Кира все еще с робостью и всякий раз с интересом входила в кабинет криминалистики. Комната Войцеховского находилась в конце коридора. Не сразу привыкла к стендам, развешанным на стенах коридора, где были фотографии с мест происшествия, вещественные доказательства, орудия убийства. Направо и налево шли кабинеты: лаборатория,
Войцеховский разговаривал по телефону, когда она вошла, кивнул ей.
– Садитесь, Кира Федоровна, - сказал, закончив телефонный разговор. С чем поздравить?
– Пока ни с чем.
– Не огорчайтесь. Есть какие-нибудь зацепки?
– Прямых нет.
– Мой совет, по опыту знаю, не упускайте самых малозначительных на первый взгляд мелочей. И еще: многие наши с вами коллеги брезгуют психологией убийств, жуют только факты: отпечатки пальцев, орудие преступления, признательные показания в милицейских протоколах. Вы постарайтесь воспарить над этим, не утоните в этом. И в какой-то раз, когда я спрошу: "С чем поздравить?", вы мне скажете: "Дело закончила. Дописываю обвинительное, через неделю отправлю в суд".
– Бабка моя бывало говорила: "Кабы соловому мерину черную гриву, был бы он буланый", - засмеялась Паскалова.
– Не надо заниматься самоуничтожением. От этого развивается комплекс неполноценности.
– Этим я не страдаю.
– Ну и правильно... Вы к нам на экскурсию?
– улыбнулся Войцеховский.
– Увы, по делу. Нет ли у вас возможности узнать на городской телефонной станции, кому принадлежит этот номер телефона?
– она протянула ему листок из блокнота.
– Это не проблема, - он снял трубку, позвонил.
– Аркадий Петрович у себя?.. Войцеховский из прокуратуры области... Хорошо... Аркадий Петрович? Привет, Войцеховский... Как она, жизнь? Ну и слава Богу... Дельце у меня пустяковое: установить надо, кому принадлежит телефон...
– он продиктовал.
– Минут через пятнадцать? Жду.
– И уже Кире: - Обещал через пятнадцать минут перезвонить. Это начальник абонентного отдела.
– Я буду у себя, - сказала Кира.
– Я вам позвоню...
Позвонил он через полчаса:
– Записывайте, Кира Федоровна: телефон этот принадлежит коммерческому банку "Прима-банк".
– Спасибо...
Через пять минут она уже звонила в банк:
– Будьте добры, мне нужен Вадим, - сказала, когда там отозвался женский голос.
– Какой Вадим?
– У вас что, их несколько?
– А кто спрашивает?
– Знакомая.
– Нет, у нас один драгоценный Вадим Пестерев. Но он уехал на байдарке.
– На какой байдарке?
– Он с друзьями каждое лето уходит на байдарке, когда в отпуске.
– А давно он в отпуске?
– С двадцать третьего июня.
– А когда должен вернуться?
– Слушайте, девушка, что вы мне допрос устроили?
– трубку положили.
"Итак, некто Вадим Пестерев, уехал в отпуск через два дня после убийства Гилевского, - механически
– Кто же он, кем работает в банке, почему в кармане пальто Гилевского оказался его номер телефона?.."
Одну за другой Джума обходил нотариальные конторы. И только в четвертой он наткнулся на то, что искал. Старший нотариус, повертев в руках удостоверение Джумы, откровенно сказал:
– Вас только мне не хватало. Вы видели, какая очередь в коридоре?
– Видел. Даже меня к вам пускать не хотели, еле пробился.
– Вам это срочно?
– Конечно, иначе бы просто письменно обратился.
– Хорошо. Можете пойти погулять часок-другой. Это надо искать. Вы ведь даже не знаете, есть ли эта бумага у нас, что за бумага, не знаете, когда сдана нам.
– Я зайду через час-полтора, - покорно согласился Джума, прикидывая, что за это время он успеет сбегать в ОВИР, там будет попроще...
В ОВИРе он прошел сразу к начальнику. Знакомы они не были, но Джума еще с порога достал свое удостоверение и это решило исход дела, потому что начальник, вскинув голову, в упор и недовольно уставился на Джуму, едва тот вошел. Сегодня у него был неприемный день.
– Ты сядь, - сказал он Джуме, выслушав его просьбу, и по внутреннему телефону сказал кому-то: Зайдите ко мне.
Через минуту вошла толстая немолодая женщина в форме майора.
– Валя, поройся у себя, - сказал ей начальник, - поищи Гилевский Модест Станиславович, гостевая поездка. Сдавал ли документы, получил ли и когда?
– Это сейчас нужно?
– спросила толстая Валя.
– Да. Это майор Агрба из уголовного розыска, - кивнул он на Джуму.
– Понятно, - Валя вышла.
– Ты себе сиди, майор, а я займусь своими бумагами, - сказал начальник Агрбе, указав на высокие стопки бумаг, паспортов по обе стороны стола.
– Я думал, у нас больше этого добра, - сказал Джума.
– А в приемный день вообще спятить можно. И с каждым надо вежливо, выслушать, осушить слезы...
– и он принялся за свои дела, а Джума сидел обок, ждал и тоскливо смотрел в окно, где виднелась верхушка дерева и последний этаж жилого дома.
Ждал он минут сорок, когда вошла Валя и, не глядя на Джуму, доложила начальнику:
– Был такой. Документы по приглашению от некоего Кевина Шобба из США он сдал двенадцатого февраля. Когда они были готовы, послали ему извещение, в мае. Но он пришел и отказался, зря только испортили паспорт. Почему отказался, не помню. Все?
– Спасибо, Валя, - сказал начальник.
– Все.
Она вышла.
– Все ясно, - поднялся Джума.
– Извини, что отнял время.
Начальник махнул рукой, мол, не ты первый, не ты последний. С этим Джума и удалился...
В нотариальной конторе народу поубавилось - до перерыва оставалось минут двадцать. Старший нотариус пребывал в той же степени любезности, с какой встретил Джуму, но был уже поспокойней, сказал:
– Нашли мы. Гилевский заверил у нас завещание и оставил на хранение. Вот, если угодно познакомиться, - он протянул страничку.