Без названия
Шрифт:
– Вполне.
– Теперь ответьте мне: красивый магазин?
– Очень.
– Знаете, какой у меня оборот?
– Не знаю, - сказал Джума, - наверное большой, но это, видимо, коммерческая тайна.
– Если вы очень хотите, могу назвать.
– Не стоит, - ответил Джума.
– Итак, я легально процветаю. Видели, сколько покупателей? Так на кой черт мне при таком деле лезть в какой-то пыльный музей, кого-то грабить, а потом дышать парашей и кормить вшей на нарах или, чего доброго, пойти по "расстрельной"? Есть смысл?
– Никакого, - согласился
– Коньяку хотите?
– по-барски предложил Андрусов.
– Нет, я бесплатно не пью, а у вас, как понимаю, на разлив коньяк не продается. Будьте здоровы, - круто повернувшись, Джума вышел. "Алиби твое я, конечно, проверю, - подумал Джума.
– Ты, конечно, подонок по сути своей, по рассудил правильно: лучше нюхать запахи в этом магазине, нежели в лагерном бараке..."
До оговоренной встречи с Паскаловой у дома, где жил Гилевский, оставалось много времени, и Джума отправился по намеченному на сегодня маршруту...
Рядом с антикварным магазином находился пункт скупки драгоценных металлов на лом. Тут всегда вертелся разный люд, пытавшийся заработать: перехватывали шедших в скупку, предлагали цену за грамм, скажем, серебра или золота, повыше, нежели в скупке, делали таким образом бизнес. Милиция махнула на них рукой: сейчас разгонишь, а через час они снова тут, как мухи на мед. Дельцы посолидней кучковались у антикварного. Среди них топтался и крепкий мужичок в желтой сорочке с распахнутым воротом, в растоптанных широкой ступней видавших виды туфлях и в давно неглаженных брюках, которые он то и дело подтягивал, пытаясь натянуть на живот. Это был Джума Агрба. Он не был похож на любителя и знатока антиквариата, его никто не принимал всерьез, даже сторонились, поскольку знали друг друга, знали, кто чем интересуется: кто иконами, кто бронзой, кто старинным чугунным литьем, кто старым русским фарфором или немецким с голубыми или хотя бы с зелеными мечами на обороте.
К нему, отделившись от толпившихся и сновавших, подошел хорошо одетый парень, на лице светозащитные очки, и наклонившись, спросил:
– Видать с Кавказа?
– Раз видать, значит с Кавказа, - ответил Джума, чья внешность - чуть выпуклые глаза и дугообразный нос редко кого вводили в заблуждение.
– Что-то привез или интересуешься чем?
– спросил парень.
– Сперва сними очки, глаза хочу увидеть, не люблю втемную.
– Ну даешь!
– засмеялся парень, но очки снял.
– Так что?
– Ищу.
– Что?
– А что предложишь? У нас в Сухуми любят красивые вещи.
– Дак у вас же стреляют! Голод, нищета.
– Сейчас не так уж стреляют. Постреливают. Но богатый народ еще есть... Что предложишь?
– Каминные бронзовые часы. Начало XIX века.
– А почему в магазин не сдаешь?
– Там ставят мало да еще двадцать процентов комиссионных сдирают.
– А посмотреть можно?
– Идем.
Он повел Джуму в подъезд рядом с магазином. Там стоял другой парень с большой красивой спортивной сумкой.
– Достань ходики, - сказал ему первый.
Тот извлек каминные часы. Под стеклянным колпаком мерно двигался маятник. Джума повернул
– Это ж надо такое чудо сделать!.. Сколько хочешь за них?
Продавец назвал цену.
– Только мне нужно посоветоваться с корешом, без него не могу, он часть своих вкладывает и толк в вещах знает, а потом торговаться будем.
– А где твой приятель?
– В гостинице рядом.
– За полчаса управишься?
– Я бегом.
– Давай, чеши.
Джума быстро зашагал, свернул за угол, оттуда - к музею. Замдиректора Реброва застал у себя, объяснил в чем дело.
– Вряд ли это наши. Экспозиция часов у нас временная, развернули на полгода, я ее на память знаю, сам комплектовал. Идемте посмотрим.
В небольшом зале находилась выставка старинных часов. Это были уникальные работы часовых дел мастеров XVII-XIX веков. Такого количества и красоты часов Джума никогда не видел. "Темный ты, Агрба, человек", сказал он себе.
Ребров прошелся вдоль стен, где были выставлены часы, увлекая за собой Джуму, потом решительно сказал:
– Нет, тут все цело.
– Ну и слава Богу, - вздохнул Джума.
– Извините, что побеспокоил...
Продавец часов ждал его.
– Ну что, где ж твой приятель?
– спросил.
Джума извинительно развел руками:
– Не захотел, сказал, что в часы боится вкладывать бабки.
Парень махнул рукой, выматерился, куда-то слинял. До закрытия антикварного магазина на перерыв оставалось минут пятнадцать. Джума вошел. Заведующий сидел у себя в маленькой конторке, что-то считал, тыча пальцем в калькулятор, увидев Джуму, приветственно поднял руку. Они были знакомы. Джума не раз приходил сюда, когда случались ограбления квартир. Войдя, Джума притянул за собой фанерную дверь, взял ее на крючок.
– Садись, майор, - предложил директор.
– Чашечку кофе с коньячком?
– Не откажусь.
– Что за новые заботы?
– спросил директор, разливая коньяк по рюмкам.
– Как идет торговля?
– задал встречный вопрос Джума.
– Какая теперь торговля! Народ обезденежел, все, что можно проел. Иногда кое-что приносят, да и то привозное, - он поставил перед Джумой чашечку, банку с кофе.
– Тут мне сейчас один воробей часы каминные предлагал, XIX век.
– Знаю я его и эти часы. Фуфло. Собраны из разных.
– Ты мне вот что скажи, - Джума выпил коньяк и стал потягивать кофе, - последнюю неделю тебе ничего не приносили интересного?
– Что имеешь в виду? Часы, фарфор, бронзовое литье? Из какой жизни?
– Могли принести все, что угодно.
– За последнюю неделю, говоришь?
– он задумался.
– Принял я на комиссию старинную хорошую люстру, ханукальный еврейский семисвечник, кубачинский кувшин. Пожалуй, и все.
– Что комитенты?
– Люстру и семисвечник сдала пожилая женщина, уезжают в Израиль. Интеллигентная дама. А кувшин - солидный такой полковник-летчик. Я спросил, как к нему попал кувшин, сказал, что приобрел в Дагестане, а сейчас дачу строит, деньги нужны. Сдал очень дешево, чтоб быстрей продалось.