Без названия
Шрифт:
– Да это я, проходите, - она отперла калитку.
– А вы, кто будете?
– Я следователь из областной прокуратуры. Фамилия моя Скорик, зовут Виктор Борисович.
– Что ж стоим, пройдем в дом.
– А может в саду?
– заметил Скорик скамейку со спинкой.
– Можно и там.
Прошли, сели.
– Анна Макаровна, дело вернулось из суда на доследование, вести его буду я.
– Что вернулось, знаю, - нахмурилась.
– Что вы меня по отчеству, называйте просто Аня.
– У меня несколько вопросов к вам, Аня... Когда вы последний
– Четвертого мая.
– Она говорила вам, что намерена куда-то ехать?
– Да, утром я заходила в магазин, она сказала, что после полудня едет в областной центр, ее пригласили в ресторан.
– Сказала, кто пригласил?
– Сказала, что Володя Лаптев. Поедут, мол, на его машине.
– А вы знакомы с ним?
– Нет, видела пару раз, он старше Оли лет на пять. В детстве жил в нашем селе, потом уехал.
– Где они познакомились?
– Он иногда приезжает сюда, тут у него тетка. В один из таких приездов он зашел в магазин и познакомился с Олей.
– Часто они встречались?
– В общем, да.
– Вы знали, что она беременна?
– Беременна?! О, Боже! Нет, она мне ничего не говорила.
– А что-нибудь Оля говорила вам о нем, как-нибудь характеризовала?
– Говорила, что внимательный, что хотела бы выйти за него. Я ей только сказала: "Не спеши, приглядись". Как говорится, "и гусь вкусный линяет".
– Что ж, спасибо вам, Аня, - поднялся Скорик. Пригнувшись, отодвинув низкую яблоневую ветку, пошел к калитке. Она провожала его. У калитки спросила:
– Что дальше будет?
– Поживем - увидим... Как мне лучше добраться до райцентра?
– От церкви автобус ходит, - она вышла с ним за калитку и показала, как пройти к церкви...
Автобуса он ждал долго. В райцентр Рубежное приехал в начале двенадцатого, узнал, где сельпо и головной магазин.
Завсельпо, молодой пышноволосый парень, растерянно посмотрел на Скорика, когда тот представился.
– У меня к вам несколько вопросов, - сказал Скорик.
– Четвертого мая из Борщово к вам приезжала Оля Земская сдавать выручку?
Подумав, парень ответил:
– Четвертого мая мы не работали, взяли отгул за второе.
Она регулярно сдавала выручку?
– Чего ее сдавать, ездить? Ольга по почте переводом отсылала.
– Это точно, что вы четвертого не работали?
– Абсолютно. Четвертого я уезжал даже на крестины в Вишняковку, это тридцать километров отсюда.
– Понятно. Спасибо. До свидания...
Из сельпо Скорик пошел в головной магазин. Заведующей не было. Старший продавец, немолодая степенная женщина протирала витрину, окуная губку в ведро с водой. Выслушав Скорика, она бросила губку, вытерла руки.
– Четвертого мая Ольга Земская должна была получать у вас товар. Она была одна или заходила с кем-нибудь?
– Четвертого она ничего не могла получить, после праздников, третьего, мы закрылись на ревизию.
– Она знала, что вы должны закрыться?
– Конечно. Перед праздниками она звонила, разговаривала с завмагом, я присутствовала при этом,
Скорик ничего не ответил.
– Вы-то хоть разберитесь, чтоб ему, паразиту, на всю катушку, добавила она.
– Спасибо вам, вы мне очень помогли, - попрощавшись, он вышел и направился к автобусной остановке...
Частный парфюмерный магазин Александра Витальевича Андрусова назывался "Нега". Джума стоял перед входом, разглядывая витрину, где красиво были разложены коробки с духами, туалетной водой, лосьоны, губная помада, банки с кремами, дезодоранты в разноцветных емкостях. Он вошел внутрь. Мягкий свет ламп, упрятанных дизайнерами, освещал стойки-витрины со множеством коробок, коробочек, флаконов. Две красивые девушки за прилавком вежливо отвечали на вопросы покупателей; был здесь и праздный народ, просто любопытствующий, наверное, с завистью думавший о тех, что имел возможность выложить немалые деньги за крохотный флакончик французских духов или набор шампуней. Джума прошел в подсобку. Высокий грузный лысеющий мужчина лет сорока, стоявший у открытого сейфа, обернулся на звук шагов Джумы. Взгляд его серых навыкате глаз сразу стал презрительным, едва он оглядел с головы до ног Джуму.
"С ним придется покруче", - тут же подумал Джума и спросил:
– Андрусов Александр Витальевич?
– Да, я.
– Моя фамилия Агрба. Майор Агрба из угрозыска, - Джума достал удостоверение.
Андрусов долго разглядывал, как бы сличал майора на фотографии с этим, одетым, как замухрышка, мужиком. Возвратив удостоверение, сказал:
– Налоговая инспекция - понятно. Но угрозыск - это к чему бы?
– В связи с убийством и ограблением в музее, хочу задать парочку вопросов.
– Поня-я-тно, - усмехнулся Андрусов.
– "Где вы были, что вы делали, нет ли связей со старыми знакомыми? Так, что ли?"
– Почти так. Раз уж вам хочется в таком порядке, давайте в таком: где вы были двадцать первого сего месяца, скажем, между семнадцатью и двадцатью одним часом?
– До восьми тридцати здесь, в магазине. В полседьмого приезжал инкассатор забрать выручку. Вот я ее и считал. Помогали мне продавщицы. Ушли мы все вместе, - понимаете, _в_м_е_с_т_е_, в восемь тридцать, потому что готовили витрину, обновляли... С этим вопросом все ясно?
– с издевкой спросил Андрусов.
– Может позвать девочек моих, чтоб подтвердили?
– Пока не надо. Когда потребуется, с этим я управлюсь сам... Второй вопрос вы уже сами сформулировали: из старых знакомых никто не объявлялся до двадцать первого или после с каким-нибудь предложением?
– Отвечаю. Я только влип по-дурости. Что-то закружило голову - полез. Дали срок, отсидел исправно, сказал себе: "Синяк этот останется на всю жизнь. Не набей себе, дурак, еще один". Понятно говорю?
– Вполне.
– Значит, старых друзей побоку. Нужно заняться серьезным делом, сегодня самое время. Можно зарабатывать десятки миллионов без хлопот с уголовкой. Резонная мысль?