Блиц-концерт в Челси
Шрифт:
В диспетчерской кипела работа. Все были взбудоражены. Служащих пока хватало, но меня попросили остаться на случай, если позже понадобится помощь. Здесь я узнала, где именно упали бомбы. Первая – на Чейни-Уок, тот взрыв я слышала, когда бежала по набережной, – совсем рядом с домом Уистлера, где проходили собрания нашего комитета. Вторая – на Брамертон-стрит, затем – на Кингс-Корт-Норт (всего один квартал к западу от ратуши) и на Смит-стрит – это была последняя бомба, которую немец успел сбросить, прежде чем его настиг наш спитфайр в районе Сент-Леонард-Террас.
Отбой тревоги прозвучал довольно скоро. Рейд был стремительным, но недолгим. Охота за налетчиком началась еще на подступах к городу. Как мы успели убедиться, наблюдая за воздушными боями в Ньюлендс-Корнер, истребители Королевских ВВС всеми силами старались не пропускать немцев к столице.
Я заметила, что башенные часы на ратуше остановились ровно без десяти шесть. Все стихло, на небе по-прежнему сияло солнце, стоял красивый осенний
Кэтлин была в порядке, но волновалась за Энн, ожидая, что дочь появится с минуты на минуту, но та всё не шла. Точно так же я переживали за миссис Фрит – обычно после обеда экономка уходила к себе и возвращалась к шести вечера. Налет мог застать ее в пути. По словам Кэтлин, собаки – Паук и Сьюзен – были напуганы до полусмерти. Она решила отправить своих питомцев в деревню. Миссис Фрит наконец прибыла – такая же невозмутимая, как Вики, – и сообщила, что вокзал Виктория подвергся обстрелу. Я тут же позвонила в больницу – узнать, не нужна ли моя помощь. К нам в медицинский пункт поступили пострадавшие, но травмы не тяжелые, в основном порезы осколками стекла; они пока справляются. Поскольку ни в больнице, ни в ратуше мои услуги сегодня не требовались, я отправилась навестить беженцев. Узнав в диспетчерской, что бомба упала на Сент-Леонард-Террас, я встревожилась – общая столовая, где бельгийские женщины готовили обед, находилась неподалеку. К счастью, все обошлось, их всех отправили в укрытие. Однако рассерженные физиономии кухарок красноречиво свидетельствовали о том, что, по их мнению, налет нанес им урон. Как и остальные беженцы, которых Хильда Рид железной рукой согнала в бомбоубежище, женщины громогласно выражали свое возмущение: авианалеты должны происходить ночью, с какой это стати враги вздумали заявиться средь бела дня? Действительно, с чего вдруг люфтваффе взбрело в голову нарушать установленный порядок вещей? Если бы не Королевские ВВС, перехватившие большую часть самолетов в районе побережья, сегодня днем на наши головы просыпалось бы гораздо больше бомб.
Я спросила у коллег в медпункте, где сейчас находится доктор Ричард Кастилльо. Мне ответили, что он уехал вместе с мобильной бригадой больницы Святого Стефана. Когда я услышала от диспетчеров в ратуше, что на Брамертон-стрит серьезные разрушения, то первым делом испугалась за нашего доктора, жившего в тех краях. Одним из самых тяжелых испытаний для сотрудников центральной диспетчерской было получать и обрабатывать сообщения о разбомбленных домах, в которых жили их родные, друзья и знакомые. Но они продолжали методично выполнять свои обязанности – принимали сообщения об инцидентах, тщательно фиксируя место и время.
Накануне доктор Кастилльо несколько часов занимался пострадавшими из разрушенного убежища на Бофорт-стрит, а сегодня утром работал с двумя дежурными из отряда гражданской обороны – Бертом Торпом и Мэтью, – готовя тела погибших к вывозу. Сегодня, когда доктор отправился по очередному вызову, с его собственной семьей случилась беда. Как и с близкими Берта Торпа, который жил на Смит-стрит. Разбор завалов на месте, где стоял дом доктора, все еще продолжался, но его жену, младшую дочь и сына пока не нашли. В настоящий момент все трое считались погибшими.
Это была первая трагедия, произошедшая с человеком, которого мы знали лично. Доктор Кастилльо был хорошо известен не только как врач службы гражданской обороны, у него также имелась обширная частная практика в Челси. Пациенты, среди которых была и я, любили и ценили нашего замечательного доктора. Его коллега, доктор Элис Пеннелл, тоже жила на Брамертон-стрит, но в другом конце, ближе к Кингс-роуд. Ее дом уцелел, если не считать выбитых стекол. Сама доктор Элис не пострадала.
Раскопки на месте рухнувшего дома доктора Кастилльо стали нашей местной легендой времен «Блица». Первой на развалинах оказалась старшая дочь доктора, Джо Окман, и дежурный отряда гражданской обороны. Вскоре к ним присоединился преподобный Эроусмит вместе с викарием из ближайшей церкви. Вчетвером они принялись голыми руками растаскивать обломки. Внезапно из-под плит раздался голос. Как выяснилось, он принадлежал посыльному – семнадцатилетнему
Прибыли спасатели со специальным оборудованием. Они обследовали развалины, но снизу больше не доносилось ни звука. Похоже, Фокс был единственным выжившим. Дом, в котором жила счастливая семья, в мгновение ока исчез с лица земли, осталась лишь груда камней, под которыми были погребены жена и дети доктора, – мрачный курган, напоминавшей о том, что здесь пронеслась сама смерть.
Четыре дня спустя, когда спасатели всё еще продолжали разбирать обломки, они услышали слабый стон «мама» – голос шел откуда-то из глубины, из того места, где раньше находился подвал. Используя деревянные балки в качестве подпорок, спасатели проделали тоннель длиной около тридцати футов. Действуя с невероятным терпением и осторожностью, они протиснулись вниз. Через семь с половиной часов после того, как спасатели услышали зов о помощи, им удалось извлечь на поверхность двенадцатилетнюю дочь доктора Кастилльо, Милдред. Четверо суток эта отважная девочка провела под завалами, по шею засыпанная песком и щебнем, и большую часть времени она находилась в сознании. В Челси героизм Милдред стал притчей во языцех. Пока шла работа, спасатели поили девочку горячим чаем через пластмассовую трубочку и кормили печеньем. Она попросила дать ей четки, прежде чем начался мучительный путь к свободе, долгий и опасный путь, длившийся несколько часов: спасатели дюйм за дюймом продвигались по тоннелю, потребовалось все их упорство и мужество, чтобы проползти в узком проходе, вытягивая наверх свою драгоценную находку. Наконец Милдред была освобождена, девочка и трое спасателей благополучно выбрались наверх. Тела матери и младшего брата Милдред, Ричарда, позже были найдены под руинами.
В течение долгих часов, пока строился тоннель, обитатели Челси, затаив дыхание, наблюдали за его прокладкой, всей душой сочувствуя доктору Кастилльо: невозможно представить, что пережил за это время несчастный отец. Тем же, кто никогда не видел, как работают спасатели, трудно даже вообразить, сколько мужества потребовалось Джорджу Вудворту, Уолли Капону и Джорджу Питману, которые виртуозно справились со своей задачей. Одно неосторожное движение, малейший промах – и вся конструкция рухнет, похоронив под собой и спасателей, и девочку. А ведь им нужно было не только добраться до цели, но и проделать обратный путь – возвратиться из объятий смерти вместе с ребенком. Все трое были далеко не юноши, среди спасателей вообще редко попадались молодые люди. Те уходили на фронт, оставляя пожилых мужчин и женщин справляться с последствиями «Блица».
Эта история произвела на нас огромное впечатление. Ребенок – не особенно крепкий – пережил страшное испытание с невероятной стойкостью, сравнимой разве что со стойкостью ее отца, продолжавшего исполнять свой врачебный долг, несмотря на огромную личную потерю. Имена спасателей несколько недель были у всех на устах. Позже я разговаривала с Уолли Капоном, но тот лишь скромно пожал плечами: «Это наша работа. Если тебе случится застрять под руинами, мы в два счета тебя вытащим».
На Сент-Леонард-Террас упала фугасная бомба – ужасно неприятная штука. К счастью, ни один из самых красивых домов в этой исторической части Лондона не пострадал, как не пострадал и дом доктора Саймса – главного врача службы гражданской обороны, который отвечал за мобильные медицинские отряды и санитарные бригады. Погибших также не было. И все же вражеский самолет, удиравший от нашего спитфайра, оставил за собой немало разрушений.
Бомбежка повредила часть газовых и водяных магистралей. Давление газа в трубах упало, так что требовалась уйма времени, чтобы вскипятить чайник. Подозревая, что с этой проблемой мы будем сталкиваться регулярно, я первым делом отправилась в магазин и купила сразу два электрочайника. Мама рассказывала, как во время Первой войны они экономили на топливе: если поместить кастрюлю с только что приготовленной пищей в ящик, набитый сеном, еда долго не остывает. Мы с миссис Фрит соорудили такой утеплитель, воспользовавшись ящиком, любезно предоставленным нам хозяином бакалейной лавки мистером Фереби. В свою очередь, миссис Фереби чрезвычайно заинтересовалась нашим изобретением. Стало очевидным, что из-за отсутствия газа нам придется привыкнуть обходиться без горячих ванн. Кроме того, существовала и другая, гораздо более серьезная угроза, от одной мысли о которой меня бросало в дрожь: в дальнем углу моей студии находился высокий открытый камин; если взрывной волной содержимое дымохода выбросит в комнату, это будет настоящая катастрофа. Учитывая, что мы жили рядом с рекой – а люфтваффе прежде всего стремились разрушить электростанции и мосты через Темзу, – вероятность катастрофы была далеко не призрачной. Бомбы сыпались в воду как горох, каждое падение сопровождалось гулкими взрывами. Предвидя тактику противника, рядом с настоящими мостами, соединяющими Баттерси-парк и центральную набережную, заранее были построены временные переправы. К счастью, заряды летели мимо цели, пока ни один мост не пострадал.