BLOGS
Шрифт:
Трудно описать ощущения свои, когда стоишь в храме Покрова Богородицы на бдении и в молитве по равноапостольным князьям Владимиру и Ольге, когда горят одни свечи (электричества здесь нет), а в двух шагах от тебя (вон - рукой дотянуться можно) среди икон на постаменте на уровне плеча твоего - голова святого старца Силуана.
Ещё когда я стоял на всенощной (здесь она идёт более пяти часов, может быть, даже ещё больше, не могу утверждать -совершенно потерялся во времени и перестал понимать, где московское, где европейское и где византийское время), подумал: «Чей это голос так велико звучит, хоть и негромко, но как-то необычно мягко, проникающе?» Потом я заметил этого человека, когда уже вне алтаря он читал псалмы.
Это был духовник отец Макарий. На утренней службе я исповедался ему и причастился.
Исповедуются
когда поднялся с колен и отошёл, ноги гудели так, что, казалось, рокот крови и ощущение невесомости слышат и видят все. Рокот прошёл через пять минут. Невесомость осталась надолго.
А-фон... по гречески «не звук», т.е. ТИШИНА, Святая ТИШИНА. Христос, как известно - Царь Тишины...
Ещё в первый же день иеромонах Филарет (он отвечает за встречу паломников) провёл с нами что-то вроде небольшой экскурсии по Пантелеймонову монастырю. Он рассказал, что здесь, в монастыре святого великомученика и целителя Пантелеймона, двадцать престолов. Однако служба ведётся только в двух - Покрова Богородицы (одну неделю), другую неделю - у престола св.Пантелеймона. В лучшие годы здесь подвизалось до трёх тысяч монахов, а нынче их сорок. В последние годы несколько улучшилось сообщение и связи с Афонским подворьем в Москве, приехали молодые послушники. Даст Бог, в ближайшее время число братии монастырской увеличится.
часы на башне трапезной, наверно, немногим меньше, чем часы на Спасской башне кремля. Здесь же второй по величине колокол после колокола Ивана Великого - 818 пудов, более 13 тонн.
Показал нам отец Филарет миндальное дерево, взращённое от семян того, которое много веков назад посадил св.Пантелеймон. Дерево это в 60-х годах нынешнего столетия тоже явило чудо. Тогда горели леса на Афоне. Говорят, что пожары были страшные. Загорелись и постройки монастыря св.Пантелеймона.
– Посмотрите, - показывал нам отец Филарет, - вот стена и окна, которые горели. А вот здесь был дровяник, который вспыхнул от жара аж на расстоянии. Погорело всё, а деревце средь огня невозможного стояло. И теперь стоит. И семена даёт. Вот и всё.
Такая присказка у отца Филарета: «вот и всё!» - она звучит из его уст часто и утверждающе. Например: «Вы думаете, шутки, что ли, всякие там пляски и роки, и зрелища всякие? Бесы достанут, так на колени рухнете. Поститься, молиться, бдеть -Христа нашего исповедовать. Так надобно. Вот и всё!»
...С ремонтом после пожарища 60-х годов дело затянулось. Из Москвы подмоги монастырь не дождался. Что смогли, восстановили с Божьей помощью сами. В последние два-три года объявилась с деньгами и поддержкой греческая организация «ЮНО» (возможно, «УНО» или как-то похоже зовётся; дело в том, что про эту организацию отец Филарет упомянул скороговоркой и на ходу, я забыл переспросить и записать). Эта «ЮНО» получает от ЮНЕСКО и от разных европейских фондов деньги на поддержание памятников архитектуры, истории и действующих религиозных очагов. К чести греков будет сказано: притом, что много невосстановленных и неотремонтиро-ванных своих скитов и монастырей, они выделили существенные средства на ремонт русского храма в Старом Руссике (это в полутора часах ходьбы в горы от монастыря св.Пантелеймона), а также на косметический ремонт с некоторыми капитальными работами в самом монастыре св.Пантелеймона. Так, например, были уложены камнем крыши части зданий, покрашены несколько куполов, основательно восстановлены балконы.
Обойдя монастырь с северо-западной стороны, мы снова входим за его стены. Иеромонах Филарет ведёт нас в усыпальницу. Здесь около трёх с половиной тысяч черепов усопших монахов. «Кто умер сто лет назад и кто десять - они сейчас здесь все вместе, - рассказывает отец Филарет.
– Мы здесь убирались да перекладывали всё. Кто знает, где «молодые» головы, где «старые»? Вон имя лишь написано да когда почил. Вот и всё».
–
– Хороним мы без гробов. В рясе или в полотне, - рассказывает далее отец Филарет.
– Над головой, чтобы на лицо не бросать землю, в три ряда через промежуток, один на один укладываем камни. Плиточные. Вот и всё. А через три года обычно выкапываем. Вон головы чистые, белые.
Крупные кости рук и ног тоже сохраняются. Остальное земля за три года принимает. Если, конечно, душа человека Богу угодна. Белая или чуть желтоватая голова - значит, праведно жил, исповедался, покаялся во всех грехах, не утаил в сердце греха. А если чёрная голова или коричневая, или тёмная такая, рыхлая, то, стало быть, спрятал что-то человек на сердце, не покаялся, слукавил... Вот, видите?
– Да, я заметил коричневый крупный череп. Он стоял среди других голов. Кстати, есть тут один зелёный.
– Это ничего. Просто в земле где-то рядом, видно, медь была, - поясняет иеромонах. И в его коротком пояснении показалась мне глубоко спрятанная усмешка. Добрая усмешка: дескать, не думайте, милые, что мы тут химию не знаем и, что кроме духовных причин, не видим материальных явлений.
Валера Власов всё это снимал на видео (кстати, никто из монахов против съёмок ничего не говорил; лишь предостерегали нас: смотрите, ребята, греческая полиция рыщет по сумкам, так что можете неприятности заработать и... «Храни вас, Господи!» - улыбались и кланялись монахи). Усыпальница маленькая. Наверное, метра четыре на четыре. Образ Спасителя над головами трёх с половиной тысяч усопших. «Но не все из земли подняты», - пояснил отец Филарет. Почему? Мы не спросили, так как в этот момент почувствовали - не нужно задавать этот вопрос. Что-то мелькнуло в интонациях иеромонаха, за которыми почувствовалось нежелание касаться этой темы.
От усыпальницы отец Филарет повёл нас между зданиями храма св.Пантелеймона и какого-то ещё здания, назначение которого я не понял. Оно было закрыто все четыре дня, пока мы были на Афоне. Впрочем, речь не о нём, а о почерневших камнях на одной из стен его. Шириною в стоящего человека, камни почернели от земли до самой крыши. Причём, чернота этих камней не внешнего налёта, а словно выступившая изнутри.
Вот какую историю рассказал нам иеромонах Филарет.
– Я когда приехал сюда в 1976 году, застал среди братии ещё тех, кто старца Силуана живым видел и молился вместе. Так вот, они мне сказывали, а я эту бывальщину сказываю вам. когда строили тот архинарик, в котором вы поселились, тогда случилось игумену монастыря надолго отлучиться. Выехал он куда-то в Салоники или чуть не в сами Афины. Долго его не было. А когда приехал, то увидел, что эконом монастыря распорядился фундамент здания развернуть не так, как по плану и по согласию всё было. Поссорились игумен с экономом. Да так сильно поссорились, что до конца жизни в контрах были.
И вот много лет спустя занемог игумен, смерть почуял. Позвал всех проститься, прощенья попросить. (Проститься - это ведь и есть «попросить прощенья».) И эконома тоже позвал, чтобы извиниться за обиды. А он возьми и не приди к умирающему. Умер игумен. Похоронили. Через три года выкопали -голова белёшенька, кости чисты. Приняла земля тело. Царство ему Небесное. Через некоторое время умер эконом. Вот здесь-то его, под стеной этого здания, и похоронили. Через три года разрыли могилу, а его взять нельзя - как студень, как холодец... Прости, Господи. Тогда братия зарыла его снова. Шесть лет всем монастырём молились о его душе. Но и через шесть лет, когда снова откопали, тело всё также нечисто было. Уж тогда (тут отец Филарет говорит почти шёпотом) его выкопали и где-то в горах похоронили. А стена... стена, говорят, в одну ночь черна стала. Как раз у могилы. Тут кто-то однажды засомневался: говорит, что эта чернота может быть от водостока с крыши. Но вы сами посудите - может такое быть или нет?.. Вот камни эти чёрные остались братии монастырской как напоминание о первой силе христианской. Сила эта в прощении. Прощать надобно. Прощать... Вот и всё. Прости, Господи, разговорился что-то...