Богатырь сентября
Шрифт:
– Это верно, матушка-царица! Божья помощь нам вот как нужна!
Васька ушел отослать гонца, а Елена снова отыскала глазами лебедь в вышине. Несомненно, это Кикнида! Странно было найти врага в прекрасной, ласковой невестке, которая на острове сделала им столько добра, подарила целый город… как они думали, пока не узнали, что и город, и морская стража – дары Понтарха. Теперь было ясно – они с Гвидоном поспешили довериться лебединой деве и тем более принять ее в семью. Но так же Елена понимала, что не смогла бы противиться желанию сына, даже если бы хотела. Прекрасная царевна полностью завладела его сердцем,
Чудовищная башня была уже так близка, что можно было рассмотреть каждое бревно. Она надвигалась, и уже видно было, что высотой она превосходит городские стены. Еще немного – и нависнет над площадкой, перебросит широкий мост, и побегут по нему люди Зензевея, что пока прячутся внутри башни, недоступные для стрел, пуль и даже ядер.
Со стены начали стрелять. Несколько небольших ядер попало в башню, но не причинило видимого вреда и не задержало ее продвижение. Позади башни, на расстоянии, чтобы раньше времени не попасть под обстрел, приближались пешие войска. Впереди несколько рядов латников, потом простые пехотинцы. Елена нашла глазами Зензевея: в окружении своих приближенных, тоже верхом, он въехал на небольшой холм и наблюдал за продвижением башни оттуда.
Позади, в городе, начался колокольный звон. Все сорок церквей зазвонили разом. Беспорядочный многоголосый звон и оглушал, и воодушевлял, сплачивая защитников и призывая на помощь бога; бог непременно услышит призыв, и даже если спасти Деметрий-град ему будет неугодно, пусть увидит, что честной народ сражался до конца…
Закрыв глаза, чтобы не видеть чудовищной башни, Елена начала молиться. Воображала архангела в золотой броне, с алым плащом за плечами, со сверкающим мечом; у архангела было знакомое лицо с приятными чертами, золотые волосы, яркие синие глаза, открытая улыбка…
Вокруг нее шла пальба. Башня так приблизилась, что до стены доносился скрип колес, и стрельцы вокруг Елены палили по ней из пищалей и пушек. Слышался треск, летели щепки, откалывались куски бревен, но башня упорно шла вперед, уже почти нависла над стеной. Что-то кричал Васька Буйной, готовясь отражаясь натиск, когда с башни опустят мост и на стену побегут враги. Елена понимала, что ей и правда пора уйти, чтобы не оказаться в гуще сражения, но не хотела прерывать молитву, расставаться с образом воина в золотой броне…
Пищальная пуля, пущенная с башни, ударила в край бойницы возле того места, где стояла царица, от камня откололся кусок и пролетел мимо ее лица. Колокольный звон позади, стрельба вокруг и впереди, едкий пороховой дым и грохот приближающейся башни – все смешалось, изгнало мысли, завладело душой, уже готовой оторваться и воспарить…
– Озеро, озеро!
– Смотрите, смотрите!
– В озере! Что деется!
– Святые святители!
Не сразу Елена расслышала, что крики вокруг изменились, но потом ее сознания коснулось слово «озеро». Она открыла глаза, высунулась в бойницу.
Озеро Мутное отсюда было видно хорошо – совершенно
А потом… В самой середине озера что-то заблестело золотом. По стене пронесся дружный крик. Зензевеево войско тоже заметило, что у него сбоку и позади происходит нечто необычное, ряды смешались, барабаны и трубы смолкли, движение к стенам замедлилось, потом вовсе прекратилось. Только колокольный звон несся из города.
Из глубины озера быстро поднималось нечто огромное, округлое, золотое – словно там вставало солнце. Нет, не солнце, это золотой шелом великанских размеров, а по сторонам от него еще четыре таких же, но поменьше. За шеломом показались белые шеи и плечи – богатырь-исполин в боевом снаряжении, да с дружиной, стремительно поднимался со дна озера.
Не дожидаясь приказов, Зензевеево войско кинулось врассыпную. Видя, что прямо из озера на них выдвигается войско исполинов в золотых шлемах, ближайшие к берегу ряды пустились бежать. Так и слышался позади топот огромных ног и свист огромных мечей, секущих противника, словно траву. Увлеченные порывом, побежали и средние ряды, чтобы не остаться с открытым тылом перед неведомым врагом. Зензевей на пригорке вскинул собственный меч, призывая войско остановиться, но его голоса и даже трубы не было слышно.
Стрельба со всех сторон прекратилась, мощный ветер от озера мигом унес прочь дым. И стало видно…
– Храаам! – первым закричал Васька Буйной и вскинул руки. – Братцы, это же храм Георгиев с того света возвращается!
Теперь уже почти целиком стали видны белокаменные стены, центральный купол и четыре поменьше, по сторонам от него. Все пять куполов и кресты на них сияли ярчайшим золотом. Храм встал на поверхности воды во всей своей белокаменной громаде, вода стала стремительно уходить куда-то вниз, и вот храм уже стоит на песке, влажном и усыпанном камнями, ракушками, гнилым тростником и водорослями, как всякое озерное дно.
Колокола в Деметрии-граде умолкли – видать, туда дошла весть о чуде. На миг повисла полная тишина, такая невероятная после недавнего грохота стрельбы и шума близкого столкновения, что каждому казалось, он оглох.
А потом, отвечая звонницам в городе, ударил колокол Георгиевского храма. Мощный удар звонкого серебра полетел над равниной: вы звали меня, братья, я пришел! И завел свою песню: медленно, размеренно бил большой колокол, ему отвечали быстрыми ударами несколько меньших, будто торопили: «Спешим, спешим!» «Иду, иду!» – отвечал большой колокол.
На глазах у всех темный дверной проем храма осветился. Из него вырвался всадник: белый конь, золотая броня, красный плащ за плечами. Колокольный звон не унимался, и всадник, промчавшись по бывшему озерному дну, устремился к городу. Звон сопровождал его, вился за плечами, как плащ, и казалось, копыта его коня высекают серебряные искры звуков, ударяя об радостную землю. Длинный меч в руке витязя через считанные мгновения обрушился на те ряды Зензевеева войска, кто не успел ускакать. Кося их, как траву, всадник мчался к городу.