"Большой Брат": Ходячие Мертвецы. Второй сезон
Шрифт:
Тыкает пальцем в Андреа.
МЕРЛ: Вот этой упрямой кукле нужно жрать как в больничке, ясно вам? Бульен-хульен и мясо вареное. Тако, штопор принес?
МАРТИНЕС: Держи.
МЕРЛ: Диксоны идут охотиться. А вы, дебилы, чтоб кастрюлю нашли к нашему приходу! Пошли, братишка.
Уводит Дэрила в лес.
ГУБЕРНАТОР: Хоть у кого-то включились мозги.
МАРТИНЕС: И где мы ему кастрюлю возьмем?
Участники напряженно думают.
ШЕЙН: Любовная пещера. Идем туда.
МИШОНН: Точно!
АНДРЕА: (в шоке) Вы о чем?
ШЕЙН:
МИШОНН: Давай без лишних воспоминаний, меня все еще мутит.
ШЕЙН: Мартинес, дуй в пещеру за ковшом.
МАРТИНЕС: Э? Как бы, это... Отсоси, не?
ШЕЙН: Ты какую-нибудь пользу собираешься приносить?!
МАРТИНЕС: А ты так и будешь делать вид, что главный?
Андреа, вздохнув, молча идет по направлению к любовной пещере.
МИШОНН: Так мы останемся здесь?
ТАРА: Если Гарет рано или поздно выйдет к ручью, он может увидеть вашу надпись. Тогда он придет сюда.
МАРТИНЕС: Не факт, что выйдет именно в это место. Да и потоптались мы по той надписи.
ШЕЙН: Еще раз услышу слово “Гарет” – и я за себя не ручаюсь.
Тара, надувшись, сидит у дерева и ковыряет дырку на своем кроссовке.
ТАРА: ...а знаете вот чего. Когда мы в первый день с Риком встретили Гарета в лесу, он был очень дружелюбный. И сказал, что ни с кем не хочет ссориться. А Рик сразу полез его убивать. Прикиньте, если он хотел здесь новую жизнь начать, а мы ему все сломали?
ГУБЕРНАТОР: Тара, на это шоу люди идут не чтобы новую жизнь начать, а чтобы получать десять тысяч ежемесячно до конца жизни. Прекращай быть такой наивной.
МАРТИНЕС: Вот именно. Как он, по-твоему, собирался это делать – покорять зрителей своей ебунской челочкой?
Пока Диксоны добывают мясо, остальные участники начинают потихоньку обустраивать новый лагерь. Шейн, Мартинес и Губернатор приносят несколько досок, оставшихся от разломанного дома, и побитый дождями матрас. Ломая ветки и молодые деревья, они сооружают подобие шалаша. Андреа собирает хворост для костра. Так как все поминутно прикладываются к бутылкам с водой, запасы приходится восполнять, и Мишонн с Тарой отправляются к ручью. Когда костер уже разожжен, возвращаются Мерл и Дэрил.
Дэрил швыряет на землю тушку белки.
ГУБЕРНАТОР: Что, и все?
МЕРЛ: Слышь, Филип, ты иди голыми руками поохоться – тогда посмотрим, че наловишь!
Дэрил принимается свежевать белку при помощи штопора, а Мерл хватает длинную палку и пытается заточить ее осколком толстого бутылочного стекла, но выходит плохо.
ДЭРИЛ: Должен был взять нож.
МЕРЛ: Не плачь, Дэрилина, и без ножа проживем.
ДЭРИЛ: Нельзя уходить из дома без ножа.
МИШОНН: Дэрил, откуда ты мог знать, что уходишь из дома навсегда? Не взял – и не взял...
АНДРЕА: Ужас, не говори “навсегда”.
МИШОНН: Давайте смотреть правде в глаза, мы не знаем, сколько это продлится.
Дэрил вдруг вскакивает.
ДЭРИЛ: Велосипед. Чертов велик.
ТАРА: Я ж его в
ДЭРИЛ: Надо достать. Из крыла отличный нож получится. А спицы... Спицы – стрелы. (смотрит на белку) Жил или кишок надо побольше, и сделаем лук. Я пошел.
Скрывается за деревьями.
МЕРЛ: Слыхали? Пока с нами мой братишка, не пропадем. Пошел нахер, Большой Брат!
ВСЕ: МЕРЛ!!!
МЕРЛ: Че?
АНДРЕА: Ну зачем ты это делаешь! Может, он нас как раз простил.
МЕРЛ: Он нас, может, и простил, а я его – ни хрена! Меньше нервничай, Барби.
Он усаживает Андреа на матрас и накрывает пледом, который Тара принесла с пляжа.
ШЕЙН: Как мило. И конечно, Андреа все самое лучшее.
МЕРЛ: Не понял, лысый? То ли кукарекнул ты чего-то, то ли мне послышалось?
ШЕЙН: Я-то и без вашего драного пледа проживу, че.
ТАРА: Ой, да не ссорьтесь. Спорим, БэБэ врубит нам холодную ночку. Мы не то, что под одним пледом, мы все голышом друг к другу прижиматься будем, лишь бы согреться.
МЕРЛ: Справа от меня будет блондиночка. А слева шоколадочка.
МИШОНН: На голове кастрюля у тебя сейчас будет...
Упорство Дэрила не знает границ: он возвращается весь мокрый, но с велосипедом, и немедленно садится разбирать его на части.
ШЕЙН: Охренеть, Дэрил. Даже мне до сих пор худо, а ты такие кроссы бегаешь.
МЕРЛ: Диксоны – это знак качества, ебалай ты носатый. Проспиртовываются десятилетиями!
МИШОНН: Дэрил, ты пообедать-то не хочешь? Мы тебе оставили.
ДЭРИЛ: (отмахнувшись) Не. По дороге пожрал.
ТАРА: Мне страшно... Кого он там пожрал по дороге...
АНДРЕА: Ты каких-нибудь знаков не оставил?
ДЭРИЛ: А?
АНДРЕА: Ну, стрелки на деревьях, чтобы Гарет дорогу нашел.
ДЭРИЛ: А мы че, знаем, откуда он пойдет?
АНДРЕА: Нет, но... Ох. Забудьте.
Поскольку Большой Брат и не думает выходить на связь, участники приходят к выводу, что вечером их домой никто не пустит. Лагерь продолжают благоустраивать. Тара, сидя на плечах у крайне недовольного Губернатора, обрывает лесные орехи с ветвей. Андреа собирает ягоды. Мерл, стоя по колено в ручье с заточенной палкой в руке, ловит рыбу. Дэрил, покончив с велосипедом, разобрал на запчасти белку и раскладывает ее внутренности сушиться на солнце, чтобы сделать тетиву. Рядом он сушит листья клевера – сигареты давно подошли к концу, а запас остался дома. Мишонн готовит постели из веток и листьев.
Шейн и Мартинес, которых не было видно очень давно, внезапно возвращаются с тяжелой ношей: вспотевшие, выглядящие так, словно по ним проехался паровоз, они притащили с пляжа у озера кабинку для переодеваний. Мишонн, увидев их, застывает с открытым ртом.
МИШОНН: Обалдеть. И в своем ли вы уме?
МАРТИНЕС: Радуйтесь! Подарочек вам.
ДЭРИЛ: Нахрена вы это приперли?
ШЕЙН: Какие ж вы тугие все. Это сортир!
ДЭРИЛ: А чем яма в лесу не угодила?
ШЕЙН: Ставим над ямой эту хрень – и оп.