Бородинское поле
Шрифт:
обороны нашей пехоты. А может, и пустота, открытый фланг, и
он двумя своими танками должен прикрыть его. Ведь за спиной
– Мценск, маленький русский городишко, о котором он впервые
услыхал, читая Лескова. Полковник Катуков объявил танкистам
приказ товарища Сталина: дальше Мценска немцев не пускать.
А это значит, что от подвижной обороны надо переходить к
жесткой, зарыться в землю и стать неприступной скалой перед
танками Гудериана.
лейтенант Макаров вот уже который месяц задает себе этот
вопрос - почему мы продолжаем отступать? - и не находит
ответа.
В стороне рощи послышались выстрелы, и Макаров
понял: Дмитрий Лаврененко вступил в бой. А вон и первые
результаты сражения: на подступах к роще дымятся два
фашистских танка. Но другие идут, не сбавляя темпа, с тупым
упрямством; их движение кажется каким-то неотвратимым, как
лава извергнувшегося вулкана.
Быстро убрали маскировочную сетку, и Макаров
захлопнул люк. Головные немецкие танки уже прошли мимо
машины Игоря, и наводчик сопровождал их медленным
движением ствола пушки - все ждал команды. Но ее не было.
Макаров медлил - далековато. Он хотел бить наверняка. Как
опытный охотник с терпеливым хладнокровием поджидает
своего зверя, так ждал лейтенант Макаров, не отвечая на
встревоженно-недоуменный вопрос наводчика. И дождался.
Самый фланговый танк направился к балке. Он шел прямо на
кусты, в которых притаился танк Макарова, шел стремительно,
уверенно и, когда их разделяла какая-нибудь сотня метров,
вдруг резко притормозил, стальной хобот его пушки описал в
воздухе дугу. "Обнаружили", - решил Игорь и подал команду,
которую так напряженно ждал весь экипаж. Фашистский танк
был поражен с первого снаряда, но шедший следом за ним
открыл огонь по танку Макарова. Началась дуэль. Расстояние
между противниками метров четыреста. Сходиться они не
решались, стреляли с места, выставив навстречу друг другу
толстую лобовую броню. Экипаж Макарова ощутил два
сильных толчка, что означало два попадания в башню.
Несколько вражеских снарядов пролетело мимо. А фашист
казался неуязвимым. Макаров нервничал, приказывал
наводчику целиться в гусеницу. Но не так просто попасть в
гусеницу с такого расстояния. Он увлекся дуэлью, посылая во
врага снаряд за снарядом. Он не знал, что гусеница у его
противника давно сорвана, и теперь танк прикован к земле, как
не знал и того, что один из головных немецких танков повернул
назад и заходит ему с тыла.
Удар в спину - самый коварный и страшный
правило, с роковым исходом. Так и случилось на этот раз.
Посланный фашистом снаряд продырявил тридцатьчетверку
лейтенанта Макарова.
Очнулся Игорь возле танка Кавбуха. Очнулся от холода и
острой боли и не сразу сообразил, где он и что с ним. Он
лежал на спине и, когда открыл глаза, увидал над собой кусок
тяжелого, мрачного неба и башню танка. И хотя это тоже была
тридцатьчетверка, но по каким-то лишь танкистам известным
приметам, самым неуловимым для постороннего глаза, Игорь
понял, что перед ним не его, командирский, а другой танк.
Усилием воли он напряг память, пытаясь собраться с
мыслями. В это время грохнула пушка танка. Игорь вздрогнул
и, как солдат по команде "Подъем!", попытался встать, но
резкая боль в ноге остановила его. И в это время он услышал
голос своего механика-водителя, новенького, который был в
его взводе всего второй день, щупленького, неказистого на вид
паренька:
– Лежите, товарищ лейтенант. Это старший сержант
Кавбух фрица угощает.
Шутка механика-водителя показалась Игорю неуместной.
Ему хотелось задать сразу дюжину разных вопросов, но он
спросил о том, что, по его мнению, было главным:
– Где наш танк?
– Сгорел, товарищ лейтенант. Усманов и Голубев - убиты.
– Усманов был наводчиком, Голубев заряжающим. - А вас
контузило. Вы были без сознания... И нога у вас... ранена.
Игорь не видел говорящего, он только слышал его голос,
тихий, мягкий и шепелявый. Он ощупал свою ногу. Штанина
выше колена была разрезана, под ней бинты. Ранен,
контужен, танк сгорел, двое из экипажа убиты. Как это все
случилось? Когда? Сколько времени прошло? Игорь
прислушался. Где-то вдали шел бой, судя по грохоту взрывов и
отчаянной, взахлеб, скороговорке пулеметов, - жаркий,
жестокий бой. Потом выстрел невдалеке - и в ту же секунду
свист снаряда совсем рядом, над головой.
– Это откуда?
– встревоженно спросил Игорь.
– Фриц. Из танка. По нашему танку лупит. Сейчас
старший сержант ему ответит.
И опять в голосе механика-водителя послышалась какая-
то неуместная беспечность, обыденность, неестественная для
данных обстоятельств.
– Подойди сюда, помоги мне встать, - позвал он
механика-водителя.
Тот подошел и встал, прислонясь спиной к танку. Все
лицо его было забинтовано, оставлены только три отверстия -