Борстальские подонки
Шрифт:
– Сэм, я и правда думаю, что...
– Это необходимо прекратить, Энни. Мы с тобой должны это прекратить. Мы должны выказать свое доверие к этим ребятам, возможно, первый раз в их жизни. Мы должны обращаться к ним с уважением. Мы должны играть с ними открыто. Для половины из них это станет, скорее всего, выражением такой любви, какую они больше и не испытают. А они взамен захотят нам помочь упрятать старшего воспитателя МакКлинтока за бог знает какое количество смертей и злоупотреблений, которые он совершил за этими стенами. Мы должны сломать
Он понимал, что повышает голос, что рискует скатиться в типичную игру на публику, но не мог остановиться. Глядя на Энни, такую серьезную и такую прелестную, на ее короткую стрижку и ясные голубые глаза, Сэм чувствовал, как его сердце начинает ныть от одной мысли, что кто-то может обидеть ее. Глубоко внутри себя он слышал какое-то эхо из ее прошлого - застарелый осадок, оставшийся от побоев, насилия, угроз, оскорблений, которые она сама сейчас и не вспомнила бы, но Сэм мог увидеть краем глаза. Казалось, от его взгляда по ее лицу пробежала тень - тень Дьявола во Тьме, застывшего за окном или по ту сторону двери, уже близко, очень близко, и по-прежнему приближающегося с каждым ударом часов.
Сэм мельком взглянул на Криса, стоящего с разинутым ртом. Рэй ухмылялся и жевал резинку.
– Да, - вызывающе сказал Сэм.
– Вы правы, ребята. Я говорю, как мужчина, вместо того, чтобы говорить, как маленький мальчик. Что дает вам полный карт-бланш поиздеваться над моими словами. Давайте, вперед.
Несколько секунд в воздухе висело напряженное молчание. Потом Крис, нахмурившись, переспросил: - "Карт-бланш"?
– Это что-то типа сыра со слезой, - разъяснил ему Рэй.
– Я пробовал. Немного французский на вкус, но с кофе пойдет.
– Как Бриджит Бардо.
– Да, Крис. Что-то вроде того.
Сэм вскинул руки. Как эти идиоты смогут понять, что сейчас стоит на кону? Как их дурные, инфантильные умишки смогут уяснить, что дело не только в карьере Сэма или попытках произвести на Энни впечатление? Дело даже не в жизни и смерти. Это важнее всего, вместе взятого!
И тут он заметил, как хмуро смотрит на него Джин, прячась за дверью своего кабинета. Во рту у него тлела сигарета, обвивая его облаком дыма, из которого и поблескивали пристально глядящие глаза.
– Эй, Шеф, - ухмыляясь, сказал Рэй.
– Слышали, каким путем теперь движется Тайлер? Похоже, его повысили в звании. Он уже не детектив-инспектор, он проклятый ангел мщения!
Джин сверкнул прищуренными глазами в сторону Рэя, и продолжая сжимать окурок в зубах, проворчал: - Да мы все тут ангелы мщения, чертовы бестолочи. Разве до вас еще не дошло?
Он говорил всерьез. Комната погрузилась в молчание. Джин на мгновение вынырнул с надменным видом из синевато-белого облака - его непроницаемое и неумолимое лицо было окутано туманом - а потом вытащил изо рта сигарету, отхаркнулся и сглотнул полный рот мокроты.
– Тайлер!
– провозгласил он.
– Только что звонили из больницы. Будильник у нашей Спящей
Сэм нахмурился.
– Шеф?
Наклонившись вперед, будто выговаривая слова для глухого полудурка, Джин раздраженно прорычал: - Дерек Корен очнулся. Что скажешь, отнесем ему немного бутербродов к чаю, а, Тайлер?
– Ну еще бы!
***
Шагая по коридору к палате Дерека Корена, Сэм и Джин столкнулись с той же самой медсестрой, что и в прошлый раз. Она тут же припомнила Джина - а он ее. Они оба набычились.
– У нас тут виноград для Сонной Лощины, - пробурчал Джин.
– То есть, я хочу сказать, у нас был бы виноград, если бы мы его предварительно выпили. Но это же ведь тоже считается? Он где, там?
– Да, но он не в состоянии видеть вас, - сказала медсестра, складывая на груди руки.
– Но мы специально проделали весь этот путь.
– Тогда вам придется проделать еще и весь путь обратно, потому что я слишком хорошо помню, как вы себя вели в прошлый раз.
– С тех пор я стал учиться на своих ошибках, - подмигнул ей Джин.
– Начал с новой страницы. Так ведь, Тайлер?
Сэм в замешательстве закатил глаза и пожелал, чтобы Шеф перестал уже так себя вести.
– Пять минут, милая, - сказал Джин.
– Я буду настоящим золотцем.
– Нет, - сказала медсестра.
– Пять минут, и мы уйдем по своим делам.
– Я сказала нет.
– Это расследование убийства, милая. Дело чуть поважнее, чем менять простыни и выносить горшки, понимаешь, о чем я?
– Мой пациент тоже важен.
– Ты препятствуешь нашей работе?
– спросил Джин, понизив голос.
– А вы мне угрожаете?
– задала сестра ответный вопрос.
Атмосфера между ними звенела от напряжения. Сэм решил вмешаться.
– Шеф, уймись. Прошу за это прощения, сестра. Поведение моего старшего инспектора совершенно неуместно. Но пожалуйста, пожалуйста - позвольте нам поговорить с Дереком Кореном, всего несколько минут.
Медсестра поразмыслила и решительно дала ответ: - Нет.
– Положение обязывает, - пробурчал Джин, и прошел мимо, отметая ее в сторону, будто броненосец, протаранивший яхту. Он вломился в палату Корена.
Сэм бросился помогать медсестре, но та его оттолкнула.
– Вот что!
– рявкнула она.
– Я сейчас приведу санитаров, и они выставят вашу парочку!
– Я искренне сожалею о происходящем, сестра, честное слово, я...
– Заткнись, придурок!
– прошипела она и отправилась разыскивать себе подкрепление.
Сэм вздохнул, устало потер лоб и последовал за Джином.
Он обнаружил Шефа, нависающего над кроватью, в которой лежал, откинувшись на гору белоснежных подушек, очень бледный и очень хрупкий Дерек Корен. К его рукам были прикреплены различные трубочки, ведущие к капельницам, развешанным возле его постели. Горы примитивных машин пищали и моргали, отслеживая его состояние.