Боярышня Евдокия 4
Шрифт:
— Дунь, — обратился он к ней, игнорируя фрязина, — у тебя правда хватит серебра, чтобы всё оплатить?
— Хватит, — успокоила она его. — Соглашайся. Если у тебя получится сделать подходящие для водопровода трубы и всякие финтифлюшки для него, то, считай, ты нащупал ещё одну золотоносную жилу.
— Что значит «ещё одну»?
— Первая твоя неиссякаемая жила — варка стекла.
Кошкин-Нога согласно кивнул : хоть князь и взял это дело под свой контроль, но пока стекло варится в печах Петра, князь даёт отщипнуть ему свой процент. А
— Э-э-э, а про какие «финтифлюшки»ты упомянула? — встрепенулся он.
— Сеньор Фьораванти тебе скажет. Ты пообщайся с ним, он умный и знающий человек, — последние слова Евдокия выделила интонацией и многозначительно посмотрела на него.
Петр Яковлевич уставился на фрязина и после небольшой паузы пригласил его пройтись в сторону кузниц. Дуня облегчённо выдохнула и, довольная успешным делегированием своей работы, отправилась домой.
— Дочка, ты была у Маши? — спросила её с порога мама.
— Ага, — скидывая опашень и наливая себе морса, промычала она, стараясь побыстрее утолить жажду.
— Сказала, что ты забираешь её кота?
— Угу, — допивая напиток.
— Да оторвись ты от кружки! — прикрикнула на неё мать.
— Ой, знала бы ты, как я много сегодня говорила, то поняла бы, как мне теперь хочется пить.
— Да наслышана уже, — улыбнулась Милослава. — Всю Москву оповестила, что едешь к Юрию Васильевичу сватать его кошечку за нашего Пушка-Говоруна.
Дуня согласно кивнула. Она по секрету рассказала о своей миссии нескольким знакомым боярышням, а они уже разнесли весть дальше. Так что князю дмитровскому теперь некуда деваться. Коли начнет чинить препятствия всеобщему любимчику в обретении подруги жизни — не сможет появиться в Москве. Всякий ему припомнит жлобство и страдания кота – правдолюба.
— Переоденься, да приходи смотреть,какие я подарки приготовила князю.
— А без подарков нельзя? — ворчливо спросила она, прекрасно зная ответ, что нельзя.
— Евдокия! — укорила её мама.
Но боярышня подхватила опашень, приподняла длинный подол сарафана и через ступеньку побежала наверх.
— Вот ведь, — всплеснула руками Милослава и пожаловалась ключнице: — Уже ведь большая, а бегает, как маленькая. Учу её, учу…
— Не кручинься, боярыня-матушка, — взялась успокаивать её Василиса, — на людях Евдокия Вячеславна блюдет себя строго, а дома… так на то отчий дом и нужен, чтобы в любом возрасте почувствовать себя маленькой.
Милослава налила себе морсу и выпила целую кружку. Дочкина жажда распалила желание пить, а ведь не хотела…
— Давеча наш боярич Иван Вячеславович говорил, — продолжала свой сказ ключница, — что хочет поскорее вырасти, а Евдокиюшка ему сказала, что была бы её воля, то осталась бы ребёнком ещё лет десять.
— Так и сказала?
— Слово в слово, — горделиво подтвердила
Женщины присели, и каждая подумала о своём. Обеим вспомнилось своё детство и последующие годы. Лица у них стали печальные и возвышенные. Василиса уже хотела предложить выпить по малой чарочке наливочки, чтобы грусть прогнать, но вниз спустилась Светлана со своей крохой.
Малышка заняла всё их внимание. После того, как Мотя с Ксюшенькой вернулись к себе домой, женщины заскучали, так что сейчас им в радость было потетешкаться. А вскоре появилась Дуня. Она переоделась,и сбегая по лестнице, на ходу выкрикнула:
— Мам, показывай, чего приготовила!
— Ох ты ж, напугала, — встрепенулась Милослава, и передав малютку на руки Светлане, вместе с Василисой поставила на длинную лавку у окна сундук.
— Вот! — торжественно провозгласила она, откидывая крышку.
Дуня подошла, посмотрела на стопочку из квадратиков стекла, на коробочки с глазурованной посудой из её собственной мастерской и свёртки с кружевами.
— Э-э, — протянула она, — а князь не обидится? — чуть помявшись, выдала она.
— С чего бы это? — искренне не поняли женщины.
— Ну, я не знаю, но князьям вроде дарят оружие.
— У нас нет подходящего князю оружия, — призналась мама.
— А дротики?
Милослава, Светлана и Василиса одновременно отвергли это предложение и вроде как набрали в грудь воздуха, чтобы высказаться, но Дуня перебила:
— Тегиляй?
— Евдокия, он же князь! — возмутилась боярыня. — У него кольчуга есть.
— Тогда барана! — радостно предложила она, ухватив вдохновение насчёт «чего подарить».
— С ума сошла? — оживлённо отреагировали мама с Василисой. — Если бы коня предложила, а то барана!
Светлана улыбнулась, а её малышка захлопала в ладошки и засмеялась. Дуня сделала ей козу и пояснила маме:
— У нас нет княжеского коня, а коли был, то я бы пожадничала менять коня на кошачий выгул.
— Но при чем тут баран? — с любопытством спросила Светлана.
— Так это царь-баран! — воскликнула боярышня, вспомнив, как описывал его в письме управляющий. Он этого барана обменял на украшенные вышивкой валенки и голову сыра.
— Всё-то у тебя царское. Сказала бы «князь-баран», — посетовала ключница и закрыла себе рот рукой.
Милослава наградила Василису осуждающим взглядом и с видом всезнайки спросила:
— Крупный и сильный?
— Тупой и злой! — с гордостью ответила ей дочь.
— Дунька! Ах ты, язва! — не сдержалась Милослава, а крошка Златовых с удовольствием повторила: «Дунька, язьва!»
— Стоп! — остановила Евдокия заквохтавших возле малышки женщин. — У меня идея! Я знаю, что подарить князю и это не тряпки со стеклом.
— Чем тебе стекло не угодило? — обиделась ключница. — А кубки с плошками? В руки страшно взять, так хороши! — похвалила она посуду из имения.
— Что за идея? — поспешила узнать Милослава, но Дуня вместо ответа спросила:
— Из деревни сёдня приехали?