Божественная комедия, Алигьери Данте

Божественная комедия

на обложку

Алигьери Данте

Шрифт:

130

Чуть он умолк, простор со всех сторон Сотрясся так, что, в страхе вспоминая, Я и поныне потом орошен.

133

Дохнула ветром глубина земная, Пустыня скорби вспыхнула кругом, Багровым блеском чувства ослепляя;

136

И я упал, как тот, кто схвачен сном.

Песнь четвертая

Круг первый (Лимб) — Некрещеные младенцы и добродетельные нехристиане

Ворвался

в глубь моей дремоты сонной Тяжелый гул, и я очнулся вдруг, [46] Как человек, насильно пробужденный.

Я отдохнувший взгляд обвел вокруг, Встав на ноги и пристально взирая, Чтоб осмотреться в этом царстве мук.

И я очнулся вдруг — В миг пробуждения Данте оказывается уже по ту сторону Ахерона.

Мы были возле пропасти, у края, И страшный срыв гудел у наших ног, Бесчисленные крики извергая.

Он был так темен, смутен и глубок, Что я над ним склонялся по-пустому И ничего в нем различить не мог.

«Теперь мы к миру спустимся слепому, — Так начал, смертно побледнев, поэт. — Мне первому идти, тебе — второму».

И я сказал, заметив этот цвет: «Как я пойду, когда вождем и другом Владеет страх, и мне опоры нет?»

«Печаль о тех, кто скован ближним кругом, — Он отвечал, — мне на лицо легла, И состраданье ты почел испугом.

Пора идти, дорога не мала». Так он сошел, и я за ним спустился, Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла. [47]

Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла — Это Лимб (лат. limbus — кайма) католического ада, где, по церковному учению, пребывали души ветхозаветных праведников (см. прим. 52–54) и куда отправляются души младенцев, умерших без крещения. Сюда же Данте помещает души всех добродетельных нехристиан.

Сквозь тьму не плач до слуха доносился, А только вздох взлетал со всех сторон И в вековечном воздухе струился.

Он был безбольной скорбью порожден, Которою казалися объяты Толпы младенцев, и мужей, и жен.

«Что ж ты не спросишь, — молвил мой вожатый, Какие духи здесь нашли приют? Знай, прежде чем продолжить путь начатый,

Что эти не грешили; не спасут Одни заслуги, если нет крещенья, Которым к вере истинной идут;

Кто жил до христианского ученья, Тот бога чтил не так, как мы должны. Таков и я. За эти упущенья,

Не за иное, мы осуждены, И здесь, по приговору высшей воли, Мы

жаждем и надежды лишены».

Стеснилась грудь моя от тяжкой боли При вести, сколь достойные мужи Вкушают в Лимбе горечь этой доли.

«Учитель мой, мой господин, скажи, — Спросил я, алча веры несомненной, Которая превыше всякой лжи, —

Взошел ли кто отсюда в свет блаженный, Своей иль чьей-то правдой искуплен?» Поняв значенье речи сокровенной:

«Я был здесь внове, [48] — мне ответил он, — Когда, при мне, сюда сошел Властитель, Хоруговью победы осенен.

Им изведен был первый прародитель; [49] И Авель, чистый сын его, и Ной, И Моисей, уставщик и служитель;

И царь Давид, и Авраам седой; Израиль, и отец его, [50] и дети; Рахиль, великой взятая ценой; [51]

Я был здесь внове… — Вергилий, умерший в 19 г. до н. э., вступил в Лимб примерно за полвека до того дня, когда, по христианской легенде, Христос (Властитель), между своей смертью и воскресением, сошел в ад и вывел оттуда ветхозаветных святых в рай, открывшийся для людей только с искуплением первородного греха.

Первый прародитель — Адам.

Израиль — патриарх Яков. Отец его — Исаак.

Великой взятая ценой — Чтобы жениться на Рахили, Яков служил ее отцу 14 лет (Библия).

И много тех, кто ныне в горнем свете. Других спасенных не было до них, И первыми блаженны стали эти».

Он говорил, но шаг наш не затих, И мы все время шли великой чащей, Я разумею — чащей душ людских.

И в области, невдале отстоящей От места сна, [52] предстал моим глазам Огонь, под полушарьем тьмы горящий.

От места сна — то есть от того места, где Данте очнулся (ст. 1–6).

Хоть этот свет и не был близок к нам, Я видеть мог, что некий многочестный И высший сонм уединился там.

«Искусств и знаний образец всеместный, Скажи, кто эти, не в пример другим Почтенные среди толпы окрестной?»

И он ответил: «Именем своим Они гремят земле, и слава эта Угодна небу, благостному к ним».