Брат берсерка
Шрифт:
– Да за девками после такого охотиться начнут, – проворчал Кейлев.
Харальд издал глухой звук, похожий на фырканье.
– Ничего. Если не понравится, перестанут ночью шататься по двору. Ну а если продолжат – будут потом добром вспоминать нартвежскиe копья…
– Ничего. Может, хоть тогда перестанут ночью шататься по двору. Ну а если продолжат – значит, понравились нартвежские копья…
Кейлев резко, гортанно хохотнул. Затем спросил:
– А что насчет цепи?
– Этим займусь я сам, - уронил Харальд. – Наобум
Он развернулся и зашагал к выходу.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Йорингард, два дня спустя
Ближе к вечеру дверь женского дoма распахнулась,и во двор неспешно вышли дочки Гунира. За ними выскочили две рабыни, несшие тряпье – и все четверо гуськом двинулись по дорожке, ведущей к баням.
Трое стражников, пoдпиравших стену рядом с выходом, переглянулись. Один, выждав, пока девки отойдут подальше, бросил:
– Угги, бегом к фьорду. Конунг сказал, что после обеда будет разминаться у первого драккара по правую руку. Скажешь ему, что девки пошли мыться…
Угги, молодой парень лет двадцати, понесся по дорожке, с которой уже сошел снег. Выбежал на берег, разглядел в толпе людей, махавших затупленными мечами, Харальда – и позвал, возбужденно дыша:
– Конунг!
Харальд,только что вскинувший сeкиру, замер. Едва заметно кивнул. Угги подскочил к нему, прошептал на ухо пару слов. Тут же отступил в сторону.
– Возвращайся, – буркнул Харальд. А потом посмотрел на Болли, застывшего в трех шагах от него. – Я ухожу. Найди отца, скажи ему – пора. Пусть выждет, и идет.
– Все? – немного удивленно спросил Болли.
аральд вместо ответа одарил его косым взглядом. Кейлевсон тут же развернулся, торопливо зашагал вверх по склону.
А сам Харальд направился к концу крепостной стены, спускавшейся к фьорду. Прошелся по дорожке у подножия стены – чтобы люди Гунира,торчавшие на берегу и глазевшие ему вслед, решили, что он собирается проверить стражу.
Но уже через сотню шагов Харальд, оглянувшись, свернул на узую тропку, петлявшую между овчарнями. Добрался до кухни, зашагал к женскому дому…
И остановился перед входом.
В уме у него мелькнуло – девки не должны заметить, что в опочивальне без них кто-то побывал.
Харальд ступил в серый островок сугроба неподалеку от двери. Потоптался в нем, очищая сапоги от налипшей грязи, и шагнул к входу. Бросил стражникам:
– Если что, меня тут нет.
Переступив пoрог, он еще пару раз топнул по половицам, чтобы стряхнуть с подошв подтаявший снег. Подумал насмешливо, уже идя по проходу – переживаю за чистоту половиц, прямо как баба…
Дочери Гунира, уходя, погасили в своей опочивальне все светильники. Харальд на долю мгновенья застыл в полосе слабых отсветов, падавших из прохода – разглядывая и запоминая, что и как тут стоит.
Потом захлопнул дверь. В полной
Следом аральд рывком отодвинул кровать в сторону. Пpисел, опершись одним коленом о пол, на ощупь выбрал место для удара – там, где его работу должна была прикрыть ножка кровати. Перехватил секиру у обуха, на манер копья.
И, коротко размахнувшись, ударил, метя чуть выше щели между бревнами. Туда, где в обтесанном стволе прятался паз, продолбленный во всю длину, желобом – чтобы один венец удобнее лег на другой…
Четырехгранное острие в навершии секиры вонзилось в бревно с гулким звуком. Простенок дрогнул, запахло древесной трухой и пылью.
Харальд надавил, выворачивая острие так, чтобы в бревне появилась дыра. Посыпались мелкие щепки. Он выдернул острие, пощупал получившееся отверстие. И ударил ещё раз, расширяя и углубляя. Потом выдернул из дыры паклю, которой были заткнуты щели между венцами, ладонью сгреб с пола щепки.
А следом Харальд встал. Шаркнул по половицам ногой, отпихивая сор, который мог остаться, подальше. Придвинул кровать к простенку, метнулся в соседнюю опочивальню…
И уже там разжал кулак, вытряхивая на пол щепки и паклю. Отсчитал от входа четыре шага вдоль бревенчатого простенка по левую руку – ровно столько, сколько было сделано шагов в соседней опочивальне. Пнул сундук, подвернувшийся под ногу на последнем шаге. Нагнулся, нащупал третье от пола бревно.
Тут тоже все приходилось делать на ощупь, потому что света он зажигать не хотел.
Затем Харальд примерился и ударил – на этот раз держа секиру как тoпор. Рубанул низко, чуть повыше третьего венца. Лезвие отщепило от бревна длинный кусок, он опять замахнулся...
Дыру, проделанную с той стороны, Харальд нащупал в зазоре уже после второго удара. Торопливо повыдергивал клочья пакли из паза рядом с отверстием, следом уселся на отодвинутый сундук. Расстегнул пряжку на груди, повел плечами, стряхивая плащ на крышку сундука.
И подумал, отставляя в сторону секиру – дыра в стене, человек с острым слухом рядом… этого достаточно, чтобы услышать, о чем будут болтать дочки Гунира этим вечером.
Кейлев со Сванхильд слишком привыкли к тому, что рядом с ними все время творится какое-то колдовство. И вместо того, чтобы решить все по-простому, без затей – сразу вспомнили про цепь, делающую человека невидимым.
Теперь ему осталось лишь дождаться девок. И Кейлева. Девок разместили без соседей, за стенкой рядом с ними опочивальня пустовала. Они должны были привыкнуть говорить свободно.
Не опасаясь чужих ушей.
Короткий северный день уже отгорел, когда дочери Гунира вернулись в женский дом. Распаренные, благостно-притихшие зашагали по проходу – сначала Асвейг, потом Брегга. Неспешно, гуськом. Следом шли рабыни…