Братчина
Шрифт:
Я и сам не заметил бы, если бы не Соколов, наш директор по хозяйственной части. Вот он к мелочам относился трепетно.
— А Соколов юморист, — сказал Птичкин. — Они всегда видят то, что не надо. Заковыристые людишки.
У Птичкина, как я заметил, на каждого пишущего человека был свой реестровый номер. По высшему разряду проходили поэты, на втором месте прозаики, замыкали строй юмористы-сатирики. У меня, кстати, тоже был свой реестр, но в нем в последних рядах маршировали поэтессы. Однако и там бывали исключения — та же Ахматова,
— Григорий, — обратился к Вепсову Птичкин, — где тут у тебя Ахмадулина живет?
— Напротив, — кивнул в окно Вепсов. — Вон в том доме. Зачем она тебе?
— Низачем, — пожал плечами Птичкин. — Просто так спросил. Она хоть и поэтесса, но до Есенина ей далеко. Ты согласен со мной?
— Согласен, — сказал Вепсов. — Сейчас скажу Соколову, чтоб стол накрыл. Выпьешь?
— Конечно! — приосанился Птичкин. — Давно не сидел с товарищами. Разбрелись по конурам, сидят как сычи. Завистливые стали.
— Чему тут завидовать? — хмыкнул Вепсов.
— Всему! — рубанул воздух рукой, как саблей, Птичкин. — Тому, что мы сейчас за стол пойдем, тоже завидуют. Ты романы издаешь, у молодых шашни с газетой...
Они оба уставились на меня.
— Пусть порезвится, — сказал Вепсов. — Но прежде надо книгу издать, точнее, шесть книг.
— Какую книгу? — напрягся Птичкин.
— Веретенников воспоминания написал, шесть томов. А ему есть что вспомнить.
— Сам Веретенников?! — изумился Птичкин. — Этого, конечно, издавать надо. Заслуженный генерал!
Я понял, что от этой книги мне не отвертеться. Пусть в издательстве мне платят гроши, но что-то ведь делать надо.
— Рукопись принес? — спросил я.
— Вон, — кивнул на толстую папку Вепсов. — Но прежде чем за нее браться, нужно решить вопрос с деньгами. Ты, кстати, его решил? — Он посмотрел на Птичкина.
Тот пожал плечами.
— Решай, — строго сказал Вепсов. — Без этого сейчас никак.
2
На встречу с руководством компании «Злато России» я отправился вместе с главным художником издательства Николаем.
— А тебя за какие грехи сюда отправили? — спросил я.
— Если спросят о макете книги, расскажу, что и как, — невнятно объяснил Николай. — Да и двоим лучше, чем одному.
В этом я с ним был согласен.
Николай хороший парень. Правда, слова из него надо вытягивать клещами, а нас, как я понимаю, ждало словесное ристалище.
«Придется попыхтеть», — подумал я.
Коля хмыкнул.
Офис компании угадывался за высоким каменным забором. У ворот охранники с автоматами.
«Надо же. Почти центр Москвы, а тут бандиты с автоматами, — подумал я. — Собак, правда, не хватает».
Овчарки хорошо монтировались бы рядом с охранниками. Мне, как бывшему редактору телевидения, нравилась картинка автоматчиков с лающими псами у ног. Как в концлагере.
— Богатые люди, — уважительно сказал Коля.
Да. Мы с ним не совпадали по возрасту. У меня
— Может, хоть здесь заработаю, — вздохнул Николай.
А вот это напрасные мечтания.
Один из охранников небрежно обхлопал нас и кивнул: проходите. Я не обиделся. В разряд серьезных людей мы с Колей не попадали.
— А если бы у меня был пистолет? — спросил Николай.
— Пристрелили бы.
Коля хохотнул. Веселья, правда, в его глазах я не увидел.
Еще один охранник, но уже с кобурой пистолета на ремне провел нас по длинному коридору в комнату с надписью «Переговорная».
— Принимают как посольских людей, — сказал я Николаю. — А в переговорах что главное?
— Что?
— Не продешевить.
Коля хмыкнул. С его словарным запасом он идеально подходил для переговоров.
В комнату вошли два человека: молодой и старый. И мне сразу стало ясно, кто здесь главный. У него тоже был минимальный словарный запас, но комплекция, бритый затылок и водянистые глаза снимали все сомнения — он старший. Правда, после вчерашнего он чувствовал себя неважно, я это понял по запаху изо рта. И по отвращению, с которым на нас посмотрел.
— Чья книга? — спросил он своего спутника.
— Веретенникова.
— Ладно, разбирайтесь без меня. Я по делам.
Начальник вышел.
«Пошел похмеляться», — подумал я.
Пенсионер, в отличие от него, никуда не спешил. Он внимательно оглядел меня, Николая, подошел к окну.
— Жарко, — сказал он. — Водички не хотите?
Мы покивали. Водичка сейчас не помешала бы.
Пенсионер вышел и вернулся с двумя бутылками воды. Одну взял себе, вторую поставил передо мной.
— Ну? — спросил он.
Это был худший тип переговоров: тебя заставляли раскрыть карты, не показывая своих.
— Мы готовы издать книгу, — сказал я. — Шесть томов. Тираж три тысячи. Деньги нужны.
— Деньги? — удивился переговорщик. — А если за ваш счет?
По глазам я понял, что он шутит.
— Нету, — сказал я. В отличие от него, мне было не до шуток.
— Да, деньги... — побарабанил он пальцами по столу. — И сколько?
— Вот, — достал я из папки лист бумаги. — Предварительная калькуляция. В бухгалтерии посчитали.
Я знал, что цифры там были от фонаря. Вепсов в расчетах сильно завышал их, полагая, что спонсор так же сильно будет снижать. А уж на чем заказчик и исполнитель сойдутся, одному Богу известно. Скорее всего, и не Богу.
— Меня Виктором Ивановичем зовут, — сказал представитель спонсора. — Фамилия Пивоваров. Но цена здесь, прямо скажем... Вы кто будете?
— Главный редактор, — пробормотал я. — А это главный художник. Цифры, вестимо, из бухгалтерии. Так что сказать директору?
— Скажите, что мы здесь посоветуемся. И созвонимся, естественно, с Иваном Ивановичем. Это ведь он захотел у вас издаваться?