Братчина
Шрифт:
— А теперь заходи, — обычным голосом сказал генерал Наместникову. — А вы подождите. — Он улыбнулся мне.
По спине пробежал холодок.
Начальники скрылись в кабинете. Я перевел дыхание.
— Да вот же она, ведомость! — показал мне лист бумаги секретарь. — Как я ее сразу не увидел?
Я кивнул. Подобные казусы мне были хорошо знакомы.
— Вы здесь служите? — спросил я секретаря.
— Вышел в отставку — и сюда, — кивнул тот. — Генерал-майору особо некуда пристроиться.
Да,
4
Рукописи Веретенникова я читал месяца два, не меньше. В каждом томе не меньше пятисот страниц. В принципе их можно было и не читать. Стиль править не надо, а запятые корректоры расставят. Но я читал.
— Не торопись, — сказал Вепсов. — Пока не решится финансовый вопрос, спешить некуда.
— А он решается?
— Конечно. Пивоваров чуть не каждый день приходит.
— Советуется?
— Ему наша сёмужка нравится. Вместе с водкой, естественно. Интересный мужик.
— Идеолог?
— Прохвост! Всегда там, где маслом намазано. Сейчас к золотоискателям примкнул, а в их бизнесе одни бандиты. Ты ведь был у них?
— Был, — кивнул я.
— Значит, видел. А Пивоваров так, для прикрытия. Иезуит, каких мало.
— Вы с ними встречались?
— Почти каждый день! И в прежние времена, и сейчас. Птичкин и тот в иезуитство впадает. Когда ему что-то надо.
Всем всегда что-то надо. Какой интерес сейчас у Веретенникова?
— Представить потомкам собственную картину мира, — вздохнул Вепсов. — Они ведь, эти потомки, спросят. А ты им воспоминания. Где служил, в каком чине, какие отдавал приказы. Он ведь мог тогда власть употребить. А не захотел.
Я промолчал. Игры с властью мне никогда не нравились. Впрочем, меня к ним и не подпускали. Хорошо это или плохо?
— Иди и читай воспоминания, — распорядился Вепсов. — Или ты выпить хочешь?
— Не хочу, — сказал я.
— А Петров тебе наливает?
— Иногда, — посмотрел я в окно. — Газетное дело суетливое. Выпивать надо в неспешности и размеренности.
Вепсов хмыкнул. Вот он как раз понимал толк в выпивке. Завел специального человека, который жарил отбивные и наливал в рюмки. Одно время этим занимался Соколов, но не оправдал доверия. Сатирик. А они, как сказал Птичкин, всегда видят то, что не надо. Соколов теперь ругается с грузчиками и уборщицами. В комнатке за сценой правит бал Паршин, служивший когда-то поваром в элитных войсках. Отбивные у него и правда хорошие.
— Ближе к вечеру зайди, — придвинул к себе очередную стопку бумаг Вепсов. — Бочкарёв приедет. Посидим повспоминаем. Только это и остается.
Я вечером хотел отправиться в
— Приду, — сказал я. — Юрия Владимировича всегда полезно послушать.
— Вот-вот, — пробормотал Вепсов. — У вас там в бульварном листке, наверно, и поговорить не с кем. Измельчал народ.
Я отправился читать воспоминания. Зашел Саша Максимов.
— Кто у тебя? — посмотрел он на папку с рукописью.
— Веретенников.
— Пройдет лет двадцать, и книги никому не будут нужны. Даже Веретенникова. Профессия писателя вымрет.
— Совсем?
— Совсем. Мы, конечно, до этих времен не доживем, но профессии такой не станет, вместе со страной исчезнет.
Максимов был близок к истине, но мне не хотелось ее принимать. Имею я право на небольшую слабость?
— Конечно, имеешь, — похлопал меня по плечу Саша. — В газету устроился. Хорошо платят?
— Нормально, — сказал я.
— А здесь совсем гроши. Правильно, что ушел. Я вот книгу об Андерсоне закончу и тоже куда-нибудь уйду. Поможешь?
— Помогу, — кивнул я. — Жалко, ты журналистикой не занимаешься. Мне вот надо интервью у Антонова взять. Знаешь такого певца?
— Знаю, — вздохнул Саша. — Интервью не по моей части. Он меня и на порог не пустит.
— Почему?
— Эстрадник. Они девочек любят.
Я задумался. Действительно, на интервью надо кого-нибудь из молодых отправить, ту же Ирину. Как раз и проверим, способна ли она писать.
— Сам-то рассказы пишешь? — посмотрел на меня Максимов.
— Редко. Разве до рассказов сейчас?
— Точно, за них никто ничего не платит. Надо идти в коммерческое издательство. У тебя ведь жена там работает?
— Работает, — буркнул я.
Я знал, что Максимова интересуют не мои рассказы, а жена в ипостаси редактора коммерческого издательства. Но как ему объяснить, что коммерсантам нужна не проза Максимова, а нечто другое?
— Книгу про Андерсона можно хорошо продать, — сказал Саша. — Я и отредактировать могу любого автора. Им ведь нужны редакторы?
— Не знаю, — сказал я.
— А ты спроси.
— Ладно, спрошу. Интервью, значит, брать не хочешь?
— Нет, — мотнул бородой Саша.
Нынешние авторы были упрямы, тем более детские писатели вроде Максимова. Неужели и впрямь кончается наша профессия?
— Кончилась! — ухмыльнулся Максимов. — Наше издательство агонизирует, а там придет черед и газет. Человечество уже определилось, но мы этого не понимаем.