Бремя наследия
Шрифт:
Марина обращает умоляющий взгляд на невозмутимого Штольберга, но тот молча вкушает трапезу.
— Вот видишь, папочка со мной согласен.
Клаэс придерживается позиции невмешательства. Ему нет дела до этих людей и принимать участие в их перепалках он тем более не собирается, но методы Игоря по воздействию на пробуждение скрытых возможностей своих «братьев и сестёр» кажутся ему и впрямь не вполне приемлемыми. У Андера всё ещё не получается увидеть, что в действительности творится в его голове, и побольше узнать о его подлинных переживаниях и
Игорь больше не произносит ни слова и покидает столовую, не съев и половины своей порции. Иероним уходит почти следом за ним, но от своего завтрака он не оставляет ни крошки. Проходя мимо Клаэса, Штольберг задерживается на пару секунд, остановившись за его спиной, и сообщает:
— Я надеялся, что моё руководство войдёт в твоё положение и предоставит чуть больше времени для восстановления сил. Но поступил срочный запрос на проведение тестирования для выявления твоего Коэффициента. Через два часа я буду ждать тебя в своём кабинете.
Емельян так и не смог уснуть минувшей ночью, беспокойно ворочался с боку на бок до самого утра. Его не покидало тревожное чувство, которое напрямую было связано с Андреевым. Детектив был уверен, что Коля пытался связаться с ним, ведь «они» это могут. В свете последних событий, с которыми Мечникову довелось столкнуться, он был готов поверить во что угодно и любая, самая дикая новость не вызвала бы у него должного удивления. Позавтракав бутербродами с кофе, щедро разбавленным коньяком, Емельян принял решение вернуться к более основательному ознакомлению с личностью Серафимы Лазаревой. Несколько дней назад он заезжал пообедать в то самое кафе, где работает её мать. Настя показалась ему воплощением женственной нежности, кроткости и благовоспитанности. Она была вежлива и учтива со всеми посетителями, с особым трепетом относясь к самым маленьким гостям кафе. Выглядела Настя скромно, макияжем не пользовалась, ногти лаком не покрывала, волосы естественного золотистого оттенка подстрижены под аккуратное каре. На первый взгляд она могла показаться довольно невзрачной, но всё её существо излучало некое благословенное тепло, к которому хотелось тянуться.
Емельян приезжал и на следующий день, когда у Насти был выходной, чтобы поговорить с её коллегами и руководством. Он вновь прибег ко лжи, сказав, будто некий клиент детектива подозревает, что Лазарева является его женой, ушедшей от него много лет без объяснений вместе с маленькой дочерью. Все единогласно утверждали, что Анастасия святой человек. Она порядочна настолько, насколько это вообще возможно, законопослушна, добросердечна и добра ко всем, кто её окружает. То же самое было сказано и о её дочери. Сима часто приходит встречать маму с работы и любит поболтать с её коллегами. Живут они довольно бедно, во многом вынуждены себе отказывать, но никогда не унывают по этой причине и не жалуются. Все, кто знаком с ними — завидуют их взаимопониманию и царящей в отношениях идеалистической гармонии.
Вполне вероятно, что если Серафима действительно замешана в чём-то, то её мать может не догадываться об этом. Теперь Емельян решил наведаться в посёлок, в котором обе Лазаревы появились на свет. Он надеялся поговорить с соседями или найти каких-нибудь старых друзей семьи. Путь был не близок, предстояло проехать больше четырёх сотен километров.
12.
Явившись в назначенный час к кабинету Штольберга, Клаэс уже застаёт там ожидающих его Артура, Игоря и самого Иеронима. Он знает, что эксперимент этот внеплановый, коллективные тренировочные «занятия» проходят по четвергам, потому сегодня ни Надя, ни даже Артур в них принимать участие не будут. Артур присутствует сейчас в качестве ассистент Иеронима, а Игорю и Клаэсу предстоит нечто вроде шахматного турнира. Игорь обладает самым высоким Коэффициентом, потому сравнение будет вестись непосредственно с ним.
Штольберг впускает участников вперёд себя и закрывает дверь. Сам кабинет ничем не примечателен. Обстановка выдержана всё в тех же древесных и чёрных тонах. У окна расположен массивный дубовый стол, за ним по обе стороны стоят два кожаных кресла. Противоположная сторона от пола до потолка занята книжными полками и закрытыми шкафчиками. Только через кабинет можно попасть в саму лабораторию. Она находится за тяжёлой цельнометаллической дверью, у которой нет даже ручки. На уровне лица располагает сенсорный экран, он загорается от прикосновения Иеронима, среагировав на зарегистрированные отпечатки пальцев. Звучит короткий звуковой сигнал. Штольберг подходит ближе и шире раскрывает глаза, чтобы программа на следующем этапе отсканировала сетчатку глаз. Затем дверь открывается сама по принципу створок лифта. Штольберг вновь пропускает своих безмолвных воспитанников вперёд, после заходит сам, и дверные створки закрываются.
Перед Клаэсом предстаёт обширное пространство площадью приблизительно в пятьдесят квадратных метров. Он непроизвольно щурится с непривычки, потому что здесь в сравнении с остальными помещениями дома слишком много света, но вскоре глаза привыкают. Основная часть свободна, в центре стоит прямоугольный мраморный стол и десять табуретов вокруг него. Потолок, пол и стены полностью состоят из того же металлического сплава, что и дверь, Клаэс знает, что толщина их не менее тридцати сантиметров. Лабораторию вполне можно использовать в качестве бункер, потому как ей не способен навредить даже ядерный взрыв. Три стены совершенно пусты, вдоль четвёртой, занимая её целиком, установлена крупногабаритная панель с множеством плоских экранов разного размера, рубильниками, лампочками, индикаторами, кнопками и датчиками. У Андера глаза разбегаются при виде этой аппаратуры.
«Это тот самый компьютер, считывающий мозговую активность», — поясняет Игорь.
В углу стоит хирургический стол, накрытый простынёй, рядом с ним установлен внушительных масштабов стеллаж, забитый медицинским инвентарём, среди которого есть и дефибриллятор, и аппарат искусственной вентиляции лёгких, и много такого, о назначении чего Клаэс даже не догадывается. Над столом закреплена медицинская лампа, наклон которой можно регулировать. Глядя на операционный угол, Андер ощущает бегущий по коже холодок.
В помещении лаборатории отсутствуют какие-либо запахи. Звуки извне тоже не поступают. Сложилось впечатление, что здесь установлена некая неизвестная рынку потребления система стерилизации, и любая пылинка, попадающая внутрь, мгновенно расщепляется на атомы и перестаёт существовать. Также Клаэс замечает и камеры, установленные под потолком в четырёх углах. На одном из включенных мониторов он может видеть размноженное изображение себя с разных ракурсов. Других камер в доме нет, только здесь и вдоль забора, окружающего территорию, Клаэс знает это наверняка.