Бриллиантовая рука

Иванов Виктор

— У тебя давно не было неприятностей?

— Может быть, у нее что-то случилось?

— Это у тебя чуть не случилось! Придурок блаженный!

Тем временем девица снова осторожно подобралась к Семен Семенычу и нежно обхватила его руку своими длинными пальцами. Кеша как ошпаренный резко сбросил ее руку, встал между нею и Горбунковым, затем, набрав побольше воздуха, напряг всю свою память и спросил что-то по-турецки.

— Ай! — воскликнула в ответ девица, нежно погладив его по лацкану пиджака.

Дальше последовал

новый поток слов, из которых, судя по ее жестам, было ясно только то, что все свое внимание она переключила на Кешу. Девица легонько потянула его к себе, как видно, намереваясь повторить маневр. Но, решительно освободив руку, Кеша категорически поднял кверху указательный палец:

— Ай-лю-лю — потом!

В голосе девицы послышались нотки недоумения. Но Кеша был неумолим:

— Ноу! Нихт! Нет! Ни в коем случае!

Стоя за спиной у Кеши, Семен Семеныч попробовал все-таки вступиться:

— Слушай, а может, ей что-нибудь надо?..

Слегка повернув голову, Кеша процедил сквозь зубы:

— Я тебе потом скажу, чего ей надо!

— Ну, смотри...

Перестав обращать внимание на Семен Семеныча, Ке­ша обратился к раздосадованной женщине с пламенной речью:

— Знаете, фрау-мисс-сеньора... Должен вас огорчить. На этот раз у вас ничего не выйдет!

— Ай! — не сдавалась женщина.

Наконец, Кеша выдал ей последний, но самый желез­ный аргумент, который, как ему казалось, был убедитель­ным для человека, говорящего на любом языке:

— Руссо туристо!

— А-а-а...

— Облико морале, ферштейн?

И, не медля больше ни секунды, Кеша снова схватил за рукав Семен Семеныча и поволок его за собой, оставляя стоять посреди улицы обескураженную женщину.

Так ничего и не понявший Горбунков, почти насиль­ственно уводимый Кешей, напоследок еще раз оглянулся и спросил:

— А что ей надо?..

— Пошли, пошли, растяпа. Уноси ноги, пока не поздно. У нас уже экскурсия заканчивается, пока ты тут...

...И в ту же секунду вслед им посыпался поток отбор­нейшей турецкой брани. Но о том, что она отборнейшая, можно было догадаться лишь по интонациям, которыми женщина обильно окрашивала свою непонятную для рус­ского уха речь.

* * *

Как потом выяснилось, на разборки с похитительницей Семен Семеныча ушло довольно много времени, и от неми­нуемого скандала их спасло только то, что по окончании экскурсии туристы забросали профессора вопросами, прав­да, не относящимися к истории древнего города Стамбула и Востока вообще. Хотя Людмила Петровна заметно

нер­вничала, она сдержалась при появлении пропавших было Кеши и Горбункова, оставив для них на потом соответству­ющую проработку. Все, что она себе позволила, это

искрометный взгляд в их сторону. И почти сразу же после этого, повернувшись лицом к профессору, она одарила его очаро­вательнейшей из улыбок:

— Рарзешите

поблагодарить вас, Константин Евгень­евич, за вашу интересную, очень интересную экскурсию. Я надеюсь, что все, кто в ней участвовал, все члены нашей группы почерпнули из нее много нового и полезного. Спасибо вам большое!

Седовласый профессор учтиво поцеловал ей руку и сра­зу же поспешил откланяться. Все остальные дружно за­аплодировали. А Кеша в очередной раз незаметно глянул на часы, после чего начал медленно ретироваться и делал это так, чтобы Семен Семеныч ничего не заметил.

Людмила Петровна достала из сумочки сигарету, при­курила и взошла, как на трибуну, на огромный валун, возвышавшийся у стены старинной мечети:

— Товарищи, внимание! На этом обязательная часть нашей программы во время пребывания в Стамбуле закан­чивается. Сейчас у вас будет час свободного времени, в течение которого вы можете погулять по городу, только, пожалуйста, далеко не расходитесь. И учтите: ровно в сем­надцать ноль-ноль вы все до единого должны быть на теплоходе. Только без опозданий! Всем понятно?

— Понятно,— протянул кто-то.— А где воды-то на­питься?

— Я думаю, у каждого из вас должно хватить сме­калки, чтобы решить эту проблему. К сожалению, на этот раз мы не смогли обменять вам деньги. Вы знали об этом, и нужно было позаботиться о себе заранее. Да, и хочу вас обрадовать: сегодня на ужин будет апельсиновый сок.

Казалось, слышно было, как люди, измученные жаждой, дружно сглотнули слюну. Но никто больше не проронил ни слова.

Людмила Петровна, поддерживаемая чьей-то услужли­вой рукой, спрыгнула с камня. Семен Семеныч обернулся туда, где всего несколько секунд назад стоял Кеша. Но того и след простыл.

— Кеша! — сложив рупором руки, крикнул Горбун­ков.— Кеша!

Не дождавшись ответа, он озирнулся по сторонам, слов­но соображая, в каком направлении мог удалиться его товарищ. Расслышав знакомое цоканье металлических на­боек, которыми были подбиты Кешины туфли, он бросился вдогонку.

Семен Семеныч настиг Кешу в тот момент, когда тот уже готов был скрыться за выходом из лабиринта, окру­жавшего мечеть.

Поняв, что побег не удался, Кеша остановился как вкопанный на последней ступеньке старинной лестницы.

— Ну куда же ты? — жалобно спросил Семен Семе­ныч.— А я? Почему ты меня оставил?

Не оборачиваясь, Кеша спокойно сказал:

— Ты же видишь, я жду.

Пришлось потратить еще десять драгоценных минут на то, чтобы позировать Горбункову на фоне древних кру­жевных изразцов и любоваться вместе с ним панорамой города, открывавшейся с холма. Вдруг Кеша неожиданно разглядел то, что искал. Там, внизу, на одном из домов узенькой улочки красовалась нарисованная яркими латин­скими буквами надпись: «АПТЕКА». Строго под ней верти­кально висела точно такая же надпись, но уже на турецком.