Бриллиантовая рука

Иванов Виктор

Опираясь правой рукой на высокую трость, профессор левой указывал куда-то вверх, туда, где возвышались некогда дворец и мечеть с двумя минаретами. Он был

настолько увлечен собственным красноречием, что не за­метил, как внимание его аудитории привлек совершенно иной объект, не имеющий ничего общего с тем, о чем он рассказывал. Зато это моментально узрела всевидящая Людмила Петровна. Она забежала вперед и стала бросать испепеляющие взгляды на своих подопечных. Гнев в ее глазах постепенно перешел в мольбу, но все было

беспо­лезно, никто не реагировал.

Еще бы! Не каждый советский человек мог бы похва­статься, что ему посчастливилось увидеть так близко на­стоящую живую проститутку! Она стояла возле приотво­ренной замызганной двери, прислонившись к каменной стене и вызывающе подперев пышное бедро ладонью с длинными ярко накрашенными ногтями. Слегка насмешли­вая, но зазывающая улыбка, которую можно было бы назвать профессиональной, едва заметно озаряла ее густо загримированное лицо, увенчанное рыжей копной высоко взбитых волос. Юбка едва прикрывала мясистые бедра, которыми она подпирала стену, ноги были обуты в санда­лии кровавого цвета, и тонкие полоски их шнуровок дохо­дили до аппетитных коленок.

В толпе зашушукались. Но останавливаться было нель­зя, и туристы, проходя мимо, едва не посворачивали шеи, стараясь тщательнее разглядеть это чудо природы.

Однако Кеша был равнодушен к прелестям восточной соблазнительницы. Его сейчас волновала совершенно иная проблема, и он все чаще стал поглядывать на часы. При­ближалось время, когда должен был наступить самый от­ветственный момент его путешествия. Но экскурсия, похо­же, затягивалась, и Кеша начинал нервничать. А тут еще этот зануда Горбунков прилип к нему как банный лист, не отпускает ни на шаг, словно он, Кеша, набивался к нему в покровители.

Поглощенный своими непростыми проблемами, Кеша немного отстал. Вдруг неожиданно для себя он отметил, что с ним рядом нет Семен Семеныча. «Вот и славненько,— подумал Кеша,— пускай ротозейничает, потом задает это­му придурку профессору такие же придурочные вопросы, а я как-нибудь потихоньку смоюсь. Похоже, нужная мне аптека где-то неподалеку. Вот только бы хватило времени и на то, чтобы ее разыскать, и на все остальное».

А Семен Семеныч в это время мирно фотографировал ландшафт, старые скособоченные лачуги да редких угрю­мых прохожих. Он даже не заметил ту, что на какое-то

время поглотила внимание всех без исключения туристов. И нужно же было так случиться, что когда группа уже удалилась на довольно солидное расстояние, Семен Семе-ныч остановился всего в двух шагах от проститутки и, направив фотоаппарат куда-то в небо, начал искать фокус.

Стоя так спиной к женщине, он не видел, как она, мгновенно наметив его своею жертвой, подобралась вся и крадучись, словно кошка, направилась к нему.

Приблизившись вплотную, она обеими руками схватила его сзади за локти. Прикосновение было насколько неж­ным, настолько же и властным. От неожиданности Семен Семеныч

вздрогнул и чуть не выронил из рук фотоаппарат.

— Хо! — выкрикнула женщина прямо ему в лицо, ког­да он, наконец, обернулся.

Пожалуй, растеряннось и беспомощность перед эмоцио­нальным шквалом были главными качествами натуры Се­мена Семеныча. Он увидел в нескольких сантиметрах от своего лица сверкающие глаза и алые пухлые губы, беско­нечно щебечущие что-то на непонятном для него языке. Ее интонации переливались из сладостно-томных в угрожаю­щие и обратно. Она явно о чем-то его умоляла, при этом не выпуская из цепких пальчиков рукав его пиджака и мед­ленно, но настойчиво увлекая к раскрытой двери.

Горбунков вдруг онемел. Незнакомая музыка чужой речи завораживала его, и он покорно двигался вслед за женщиной. Ее тело бесконечно извивалось в каких-то причудливых движениях, и среди прочих из ее уст все чаще вырывался странный возглас: «Ай-лю-лю! Ай-лю-лю!»

«Что делать? — молнией пронеслось в голове Горбунко-ва.— Звать на помощь? Но меня засмеют! Скажут, женщи­ны испугался... Но чего ей от меня нужно? Может, у нее что-то стряслось и она просит о помощи? Но что значит это «ай-лю-лю?»

Он с отчаянием чувствовал, что пройдет еще несколько мгновений, родная толпа исчезнет за дальним поворотом и он останется один на один с этой красоткой.

Ее голос стал еще более писклявым в тот момент, когда она, пятясь задом и таща за собой Семен Семеныча, пере­ступила порог своего жилища. Ему ничего не оставалось, как последовать за ней. Будь что будет! Не драться же с женщиной, в конце концов!

Если бы Кешу потом спросили, что заставило его обер­нуться, он вряд ли смог бы ответить. Но он обернулся. Открывшаяся уже издалека картинка ввергла его в панику.

Он успел-таки заметить уже исчезающее за дверью туло­вище Семена Семеныча и, не раздумывая ни секунды, со всех ног бросился его спасать, злобно и досадливо чертыха­ясь на ходу.

Еще мгновение — и Семен Семеныча долго бы при­шлось искать. Но Кеша, в последнем ловком прыжке до­стигнув двери, мертвой хваткой вцепился в остававшуюся свободной руку Горбункова и мощным рывком вытащил его на улицу. Однако девица не намерена была сдаваться. Она упорно держала свою жертву за вторую руку, и Семен Семенычу в какой-то момент показалось, что его хотят разорвать пополам.

Второй рывок Кеши оказался более удачным, и он вырвал, наконец, своего попутчика из плена непрошенной обольстительницы.

Несколько секунд оба молчали, глядя друг на друга. Наконец, Кеша нашел в себе силы со злостью выдохнуть прямо в лицо недоумевающего Горбункова:

— Ты что, с ума сошел?

Семен Семеныч растерянно пожал плечами:

— А откуда мне знать, чего она хочет? Она все говорит что-то, говорит, а я не понимаю...

Он даже не заметил, как Кеша перешел с ним на «ты»: