Будни банкира
Шрифт:
Глава седьмая
... волнуется, пенится Балтийское море. Перекатывают могучие валы, под полными парусами идёт корабль, - царь Пётр возвращается из Голландии в Россию, - Голландец!
Воет ветер, срывая снасти, пляшут волны свой страшный танец, йох-хо! летят солёные брызги, больно секут лицо.
Но широко, будто циркуль, расставил ноги царь,
Словно аршин проглотил царь, пряма, - несгибаема, - спина его и дымится короткая прямая трубка: Дыма без огня не бывает.
Не бывает!
– кипит огонь в жилах, сжигает нутро.
Не срубы рубить возвращается плотник, для иного топор припас.
И покатились буйные головы...
– Что, гетман? Свободы захотелось?
... оттуда, из свинцовых ярящихся балтийских морей, прилетел на кроваво-красных своих парусах Летучий Голландец, чтобы здесь среди серости, среди сырости, среди промозглых обманных туманов и сочащихся хворью пространств воздвигнуть свой город, город своего имени: Санкт-Петербург.
"Петер" - суть "камень", "Санкт" - суть "святой".
Но святость не прижилась здесь, растворилась в больном, кашляющем чахоткой, дыхании болот, - человечьими костями мостил эти болота Пётр, на человечьих костях воздвиг царь город из камня, город своего имени, ибо камень есть Пётр.
Отсюда зажигал Голландец огонь, ибо знал он: в бурю лишь Святой Эльм заступник моряку, только он сулит надежду на спасение.
и занялась пожаром православная Русь, заполыхали срубы, заполыхали скиты, - йох-хо! весело!
железной уздой вздыбил Русь медный позеленелый истукан,
тлеют головешки, - дыма без огня не бывает, - пепел развеет ветер.
Пряма, несгибаема Невская перспектива, камнем вымощена её мостовая, сияет золотом адмиралтейская игла, на кончике её смерть.
– Что, гетман? Свободы захотелось?
Нашла коса на камень, но только высекла искру, искру царского гнева, - сверкают безумством очи, табачный дым из утробы - чёрт!
Спокоен Павло Полуботок:
– Я вражды к тебе никогда не имел и не имею, и с тем умираю, как христианин. Верю несомненно, что за невинное страдание моё и моих ближних будем судиться от общего и нелицемерного Судии нашего, Всемогущего Бога, и скоро пред Ним оба предстанем, и Пётр с Павлом там рассудятся.
... крепость Павла, крепость Петра, Петропавловки крепость...
– Я есть бог, я караю и милую,
Плачь, Украина, плачь, - камень не ведает сострадания, но только вода точит камень, слеза и время.
– Я есть бог, я караю и милую, - царской прихотью конфисковано всё имущество гетмана: дворы и усадьбы в Чернигове, Гадяче, Лебедине, Оболони, Коровичах, все мельницы и винокурни, кузни, солеварни, стеклоделательные заводы, мануфактуры по выделке кож, всё, всё, всё забрали...
– Только золото не нашли.
– Как не нашли?
– Нету!
... тёмной
Несколько позже неизвестные доставили на острова туманного Альбиона бочку с золотом - в монетах и слитками.
Золото было помещено в банк Ост-Индской компании с указанием отдать вклад Павлу Полуботку лично или - всё в руках Божьих!
– его прямому наследнику.
И вот я, Юрик Хвалько, потомок гетмана, как непреложно следует из предъявленных мною липовых документов, стою перед директором банка.
Я - в камзоле из тонкого камлота, обшитого серебряным позументом, в рубашке с брабантскими кружевами и щегольском жабо.
Он - приземистое кривоногое животное с челюстями бульдога... меня не обманешь шёлковым галстуком и пышными, ухоженными бакенбардами, - зверь.
Мистеру Бигелоу пришлось не по вкусу моё появление.
С мастерством опытного фортификатора он тотчас воздвиг передо мной непреодолимую стену из формальностей, зацепок, придирок, сделав миссию невыполнимой.
Битый час я распинался перед крючкотвором, приводил аргументы и взывал к небесам, он с британской невозмутимостью выслушивал мои речи, и снова опутывал какой-то мелочной казуистикой, строил и чинил козни... наконец, я не выдержал:
– Извольте выразиться прямо. Вы отдадите скарб гетмана?
Мистер Бигелоу гордо выпятил подбородок:
– Британия правит миром не потому, что отдаёт чужое, а потому, что берёт своё.
– Ой, только не надо читать нотаций, - посоветовал я всемирному властелину.
– Эти ценности находятся у вас на хранении, просто отдайте их мне.
– Я вам кое-что объясню, юноша.
Англичанин медленно встал из кресла и положил пятерню на глобус.
– Мой дед, - начал он, - имел каперский патент. Любой вымпел в океане он рассматривал как добычу. Он брал эту добычу. На этом капитале стоял и стоит наш банк.
Банкир позвонил в серебряный колокольчик.
Мгновенно возник слуга.
– Кавалеру Хвалько пора.
Слуга открыл двери.
– Прошу вас, сэр,
Просящий допросится... я подошёл и смачно влепил ему в ухо.
Несчастный отлетел на несколько метров и рухнул в полной отключке.
Я развернулся к банкиру.
Мистер Бигелоу хищно ощерился, стал в боксёрскую стойку, угрожающе водя перед собой кулаками
Эх, мне бы на ринг... аккуратными точными джебами испытывать на прочность его подбородок... но некогда, дела.
Я быстро приблизился и зарядил мистеру промеж ног.
Директор банка Ост-Индской компании скрючился от боли.
Его розовый лоснящийся жиром затылок очутился прямо передо мной, я немедленно огрел его массивным подсвечником...
– эмоции, эмоции, -
"Ну, и кто теперь даст команду выдать мне золото? до ближайшего собрания акционеров некому... ах, Юрик, Юрик, когда ты научишься хладнокровию?".
Я сел в директорское кресло, обдумать сложившуюся ситуацию.
Ситуация складывалась ещё та...