Были два друга
Шрифт:
– Не ворчи. Разве можно усидеть в нашей келье, если в парке такая чудесная осень! А ты знаешь, с кем я был?!
В его голосе слышалась нескрытая радость.
– С рыжей?
– нарочито грубо спросил я, чтобы несколько охладить его телячий восторг.
Николай насупился.
– Вот что, - начал он глухо.
– Если не хочешь ссориться со мной, не говори о ней так.
– Слишком велика для нее честь, чтобы еще ссориться из-за нее.
Он изменился в лице. Я ожидал от него вспышки, но он сделал над собой усилие, прошелся по
– Не понимаю тебя. Или ты безнадежный сухарь, или она тебе тоже нравится. Почему ты всегда при мне так говоришь о ней?
– Потому, что мне жаль тебя. Когда ты любил Дашу, вел себя серьезнее. Неужели у тебя к Даше ничего не осталось в душе? Ведь ты любил ее.
Мои слова смутили его. Он снова заходил по комнате.
– Любил. Но что же мне остается делать? Страдать всю жизнь и проклинать женщин, стать женоненавистником? Надя встряхнула меня, отвлекла мои мысли от Даши, от той обиды, которая мучила меня все это время. А теперь я будто заново народился на свет. Ты не знаешь, что значит любить.
– А она тебя?
– Надя?
– Николай задумался.
– Мне кажется, что и она ко мне немножко неравнодушна, иначе не пошла бы со мной в парк.
– Что-то я пока не замечаю за нею этого.
– Девушки более скрытны.
Меня коробит его самоуверенность.
– Дай бог нашему теляти волка съесть, - съязвил я. На лабораторных занятиях я часто наблюдаю за Николаем. Перед студентами он рисуется своей дружбой с Надей. С ее стороны я не замечаю, чтобы она хоть чем-нибудь выдавала свои чувства. Она просто мила с ним по-дружески.
И странно, чем больше я присматриваюсь к Наде, тем чаще ловлю себя на мысли, что она мне нравится. Только этого еще не хватало! Достаточно и того, что один уже потерял голову. Нет, за себя я ручаюсь. Я дал слово…
В Наде мне нравится скромность и простота. Замечаю, что ее девичьему самолюбию нисколько не льстит внимание ватаги поклонников. Она решительно отвергает даже малейшее ухаживание. Может быть, Надя поэтому и делает вид, что отдает некоторое предпочтение Николаю, а он, бедняга, принимает это за чистую монету.
21 сентября
Сегодня у нас был вечер художественной самодеятельности. Николай пригласил Надю. Шел он с нею по коридору под руку. Подошли ко мне.
– Знакомьтесь. Это мой товарищ, - сказал Николай.
– Мы знакомы, - с улыбкой ответила Надя.
Я растерялся от неожиданности. Наши взгляды встретились, и мне почему-то вдруг показалось, что между нами много общего.
– Профессор Киреев говорил, что вы врожденный математик, - сказала мне Надя.
Николай прервал наш разговор.
– Пойдемте занимать места.
Мы сели в средних рядах. Надя между нами. Я привык видеть ее в белом халате. Сейчас она в сером клетчатом платье была, пожалуй, даже красивой. Я давно заметил, что девушки в театре или в обществе умеют как-то преображаться, в них исчезает то будничное, что видишь каждый
Я решил вести себя с Надей сдержанно, давая понять, что не принадлежу к числу ее вздыхателей. Чем больше напускал на себя равнодушие, тем чаще ловил себя на мысли, что она мне нравится. Когда тайком наблюдал за нею издали во время лабораторных занятий, она казалась мне строгой и неприступной. Теперь же, когда Надя сидела рядом, разговаривала со мной и улыбалась мне, она была простой и милой.
Надю почему-то интересовало, есть ли у меня родители, где они живут. Отвечал я вяло. Заметил, что Николая она не очень жаловала своим вниманием, будто между ними произошла маленькая ссора, и чтобы отплатить ему, Надя разговаривала больше со мной. Он несколько раз пытался завладеть ее вниманием, но ему плохо это удавалось. Может быть, потому, что действовал он слишком напористо, и в его голосе, жестах было что-то ненатуральное. Обычно же Николай умел вести занимательный, веселый разговор.
Потом я начал замечать: когда Надя поворачивалась ко мне и говорила со мной, Николай хмурился, бросал на меня предупреждающие взгляды. Неужели ревнует? Этого еще не хватало!
Начался концерт. Выступал хор. Я почти не слушал его, а краешком глаза наблюдал за Николаем и Надей. Вот он, как бы невзначай, коснулся пальцами ее руки. Она отдернула руку и с упреком посмотрела на него. Через некоторое время он снова попытался завладеть ее рукой, но и на этот раз безуспешно. Надя отодвинулась от него, и я плечом почувствовал ее плечо. Лицо Николая стало расстроенным.
Затем Николай как-то незаметно исчез. Надя с немым вопросом посмотрела на меня. Я знал, что он должен был выступать с комическими танцами.
Надя с детским интересом смотрела и слушала каждое выступление, от души смеялась, если исполняли что-нибудь веселое, звонко аплодировала. И все это у нее было мило и непосредственно.
– Вы любите музыку?
– неожиданно спросила она меня.
– Очень!
– Какие ваши любимые композиторы?
Конечно, прежде всего Чайковский и Бетховен. Вполголоса заговорили о музыке. Надя рассказала, что в техникуме она участвовала в хоровом и драматическом кружках, играет на гитаре и немного на пианино. Разговор постепенно перешел на литературу. Надя оказалась довольно начитанной. С нею легко говорить, разговор сам по себе получался живой и интересный.
– Где же Николай?
– спросила она.
Я почувствовал себя виноватым перед Николаем и принялся расхваливать друга. Мне хотелось, чтобы у Нади сложилось о нем хорошее мнение.
Мы не слышали, как конферансье объявил очередной номер концерта. На сцену вышел Николай. Надя обрадовалась и обеими руками схватила меня за локоть.
– Вот он какой ваш друг бесценный! А вы молчали
Николай довольно забавно пародировал фокстротоманов. В зале стоял хохот. Надя была в восторге от его пародий.