Царь нигилистов 6
Шрифт:
— Мой учитель, — добавил Энгельгардт.
— Познакомите? — спросил Саша.
— Я ему напишу, — пообещал Александр Николаевич.
— Пусть приходит на чай, — сказал Саша. — Взрывчатка нам понадобится обязательно. Для строительства дорог.
И подумал: «Может и без Альфреда Нобеля обойдёмся?»
— Я не собираюсь изменять вам с Зининым, как учителем химии, Алексей Иванович, — заметил Саша.
— Это будет правильно, когда мы перейдём к органической, — сказал Ходнев. — Думаю, примерно через полгода.
— Хорошо, — сказал
— Вы думаете, что анилином можно лечить чахотку? — спросил Энгельгардт.
— Я не знаю, но хочу попробовать. И не только чахотку. Чахотка — дама упорная, уж если пенициллин её не берёт. Будем всё проверять. То есть схема работы такая: вы синтезируете всё, что удаётся синтезировать с помощью анилина, присылаете в мой институт микробиологии, а мы со Склифосовским и Андреевым проверяем.
— «Институт микробиологии»? — улыбнулся Соколов.
— Угу! — кивнул Саша. — Может быть стоит объединить с институтом биохимии.
— А это что за учреждение?
— «Институт биохимии» — это вы с профессором Соколовым, — сказал Саша. — Правда папа о нём еще не знает и добро не дал. Но даст, я уверен. И у меня есть ещё одна идея финансирования анилинового проекта…
Глава 18
— Я могу написать московским промышленникам: Морозовым и Гучковым. Им ведь нужны красители для тканей.
Вечером, вернувшись из лаборатории, Саша сел за письма:
"Любезнейший Савва Васильевич! — начал он. — Сегодня я был в химической лаборатории Энгельгардта и Соколова у нас в Петербурге.
Это учёные, которые занимаются соединениями анилина, вещества, из которого уже получены два красителя для тканей: пурпурный мовеин и фиолетовый фуксин.
Я уверен, что цветов гораздо больше.
У меня к этим веществам медицинский интерес. Все они достаточно ядовиты, чтобы стать основой для лекарств.
Лаборатория нуждается в финансировании. Некоторую сумму вносит моя тётя Елена Павловна, мой дядя Константин Николаевич, возможно, казна, а также цесаревич и я. Но она касается другого направления работы: выделение пенициллина — лекарства, с помощью которого мы смогли вылечить моего кузена Николу и генерала Ростовцева.
Красители — это второе направление работы. Насколько вы заинтересованы в дешёвых искусственных красках? И готовы ли финансово поучаствовать?
Ваш Великий князь Александр Александрович.
P. S Рыжий кот Киссинджер вырос, растолстел, стал ещё пушистее и отлично ловит мышей".
Саша усомнился в том, что Савва Васильевич поймёт словосочетание «химическая лаборатория», но, с другой стороны, мужик умный. В крайнем случае спросит у
Саша запечатал письмо и написал ещё два: Гучкову и Солдатенкову, меняя только обращения и выкинув отчёт об успехах Киссинджера.
Отдал Митьке с поручением отправить по почте и, как всегда в таких случаях затосковал о личном фельдъегере, телеграме и вотсапе.
В воскресение после церковной службы к нему подошёл Кошев и вручил письмо. Оно было от Елены Павловны.
Вскрыл его Саша уже у себя в комнате. Внутри первого конверта, украшенного тётушкиным гербом, был ещё один попроще и записка от Мадам Мишель.
«Милый Саша! — писала Елена Павловна, — это пакет от Пирогова, он просил передать его тебе, минуя почту».
Стало не по себе. С чего это Николай Иванович решил шифроваться? Состав пенициллина интересен Третьему Отделению?
Саша вскрыл конверт, благо Гогель был у себя.
"Ваше Императорское Высочество! — писал Пирогов. — В Киеве арестования. Началось с Харькова. 26 января был арестован по доносу некоего помещика Гаршина студент Завадский.
Эту историю сочли сначала частным делом, но во время обыска у Завадского нашли возмутительные бумаги, и он был тут же арестован.
1 февраля уже у нас в Киеве было арестовано ещё несколько человек. Видимо, его знакомых. Это те студенты, которых весной позапрошлого года исключили из Харьковского университета, и они поступили в Киевский. Среди них Яков Бекман, сотрудник частной газеты «Киевский телеграф», где он вёл политическое обозрение, человек в высшей степени даровитый, симпатичный, пользовавшийся уважением и студентов, и университетского начальства.
Бекман ещё осенью увлёкся вашей идеей студенческих советов и решил организовать такой у нас в университете Святого Владимира.
Совет киевского университета основался не на пустом месте. У студентов уже была общая студенческая библиотека, который заведовали избранные студентами библиотекарь и помощник. При библиотеке образовалась ссудно-вспомогательная касса, которой тоже заведовали выборные от студентов.
Все дела они решали на сходках. Было, конечно, много и криков, и шума, но я никогда им не препятствовал. Если собиралось слишком много народу, 300 и более душ, им выделяли самую большую 1-ую аудиторию.
В декабре они избрали Совет, в том же месяце он начал работать. Тогда я уехал в Петербург, и дальнейшие события происходили в моё отсутствие.
В начале февраля студенты узнали об аресте своих товарищей, и Совет созвал сходку, на которой они выбрали депутацию из 10 человек и послали их к генерал-губернатору князю Васильчикову. Дело в том, что по закону при аресте студентов должен был присутствовать депутат от университета, о чём разумеется забыли.
У генерал-губернатора хотели потребовать объяснений и ходатайствовать об арестованных студентах.