Царь нигилистов 6
Шрифт:
— Жаль, церкви можно строить по любому поводу. Они никак не указывают на жертвы чумы.
— Мне осталось только сказать, что чуме часто предшествовали извержения вулканов. Её даже связывали с отравлением вулканическими газами.
— Вулканы могут иметь отношение, — сказал Саша. — Пепел от очень сильного извержения может долго находиться в воздухе и не пропускать солнечные лучи, что приводит к похолоданию. В результате грызуны пустынь и степей, всякие тушканчики и суслики, могут мигрировать на север
— Да, недавно приходили вести из Китая. Там опять случаи чумы.
Раздался стук в дверь. Саша послал Кошева открыть, и в комнату вошёл Никса.
— Ты пропустил всё самое интересное! — сказал Саша. — Николай Иванович прочитал мне совершенно роскошную лекцию про чуму!
— Про чуму, да? — переспросил Никса.
Он, кажется был взволнован и бледнее обычного.
— Николай Иванович, — сказал он. — Я знал, что вы у Саши, я искал вас. У меня к вам просьба.
Глава 16
— Чем могу служить, Ваше Императорское Высочество? — спросил Пирогов.
Никса стал расстёгивать воротник.
— Не посмотрите?
— Опять золотуха?
Брат кивнул.
На шее, в том же месте, где и полтора года назад, кожа у Никсы приобрела лиловый оттенок и были видны бугорки с гноем.
Пирогов поближе пододвинул подсвечник с горящими свечами и внимательно смотрел на золотушное воспаление.
— У тебя же совсем всё прошло! — сказал Саша.
— Да, — кивнул Никса, — после ртутной мази Николая Ивановича и Гапсалы. Но в ноябре началось опять.
— Что ж ты молчал? — спросил Саша.
— Ты занимался спасением Николы, а потом Ростовцева.
— А Шестов твой, куда смотрит?
Николай Александрович Шестов — полный тёзка Никсы — был молодой врач, которого приставили к брату после совершеннолетия и назначили лейб-медиком.
На должность Шестов попал по рекомендации Енохина и приходился последнему племянником.
— Шестов считает золотуху наследственной, — объяснил Никса, — и ни в какой туберкулёз не верит. Говорит, что у меня флегматичная конституция и золотушная предрасположенность.
— А про мазь Николая Ивановича ты ему сказал?
— Да. Но у меня не сохранился рецепт. Он посоветовал мне попросить новый.
— Я пришлю перекись водорода из Второго Сухопутного госпиталя, — сказал Пирогов, — мы её уже используем. Должна помочь. И Александр Александрович не будет волноваться по поводу дихлористой ртути.
— Николай Иванович, а вы не могли бы мне всё-таки ещё раз выписать тот рецепт? — попросил Никса. — Ртутная мазь точно помогала.
—
И вырвал листок из своей записной книжки.
— Минуту, — попросил Саша.
И принёс с соседнего стола несколько листов бумаги и копирку.
— Два на сулему, чтобы у Никсы оставался рецепт, — сказал Саша. — В крайнем случае, Шестова уговорим. Если это будет ещё Шестов. И два на перекись.
И проложил копирку между листами.
— Перекиси ещё нет в аптеках, — заметил Пирогов.
— Скоро будет, не сомневаюсь, — сказал Саша.
— А что это? — спросил Николай Иванович, глядя на копирку.
— Пишите, — сказал Саша. — На втором листе отпечатается копия. Английская вещь.
Пирогов усмехнулся и выписал два рецепта.
— Спасибо! — поблагодарил брат.
— Так, Никса, — проговорил Саша, — давай так договоримся. В случае любых медицинских проблем ты ставишь меня в известность. И не через два месяца, а как только, так сразу.
— Сашка! Тебе не кажется, что тебе не по чину читать мне нотации?
— Не кажется. Ещё как по чину! Как твоему потенциальному подданному. Ты понимаешь, что твоя жизнь тебе не принадлежит?
— Твоя тоже.
— Да, ладно! Я же не цесаревич.
— Ты — нечто большее.
— Я никаких присяг не приносил, в отличие от тебя.
— Там не было фразы: «В случае медицинских проблем клянусь и обещаюсь перед святым Евангелием тут же сказать Сашке».
— Упущение, — заметил Саша. — Надо было вписать.
Никса усмехнулся и развёл руками.
— Уже никак.
— А ты не хочешь Шестова выгнать? — поинтересовался Саша.
— Он довольно приятный человек, умный, обходительный, неплохой собеседник…
— А врач? По мне так хоть пусть матом разговаривает, лишь бы дело своё знал.
— Это не я решаю.
— Я поговорю с папа?
— Ну, попробуй…
Саша обнял Никсу на прощание, хотя знал, что золотуха заразна. Но всё равно не мог не обнять.
Пирогова попросил остаться.
— Инфекция где-то у него внутри, — сказал Саша, когда брат ушёл. — Мы только снимаем симптомы. И они будут возвращаться вновь и вновь.
— Вы знаете лекарство, Ваше Императорское Высочество? — спросил Пирогов.
— Нет. Если это не пенициллин, то нет. Золотуха часто переходит в чахотку?
— До сих пор эти болезни вообще не связывали друг с другом.
— Чем сейчас лечат чахотку?
— Свинец, ртуть, мышьяк.
— Понятно, — усмехнулся Саша, — значит, пока нет непосредственной угрозы жизни, лучше не суетиться.
— Непосредственной угрозы жизни нет. Сама по себе золотуха редко приводит к смерти. Хорошо бы конечно тёплый климат, горный воздух и хорошее питание. Петербург — не самый лучший вариант.