Царица Армянская
Шрифт:
Багарата Дола, все верхом на буланых норовистых конях.
Каранни даже побежал им навстречу. Он впервые видел людей на коне. Ни
в Египте, ни в Хеттском царстве, нигде такого не было.
Кони шли резво, сомкнутые рядом. Всадники одной рукой прижимали копья
к ноге, другою держали уздечку. Старший из сыновей властителя Арцаха
опустил перед царевичем бело-красное знамя отца.
— Боги не обделили нас, о царевич Каранни, государь наш достославный
и
За сыновьями Багарата Дола выстроилось еще триста арцахских
воинов-всадников. Прекрасно экипированные, гордо восседающие на конях, они
ослепляли своей красотой и удалью.
Каранни не мог сдержать восторга.
— Диво, да и только! — воскликнул он. — Кто и когда еще видел такое
чудо: человек на коне, воин на коне?! Никто такого не видал! Содрогнитесь,
о боги!..
Он расцеловался с каждым из сыновей арцахского властителя, погладил
их коней, затем приказал построить свое войско и развернуть знамена в
честь властителя Арцаха Багарата Дола.
Всадники были одеты легко и удобно. Оттого и выглядели очень хорошо.
Кони ржали и все будто рвались куда-то, но седоки уверенно держали их в
узде, умело действуя поводьями.
После торжественной церемонии воины Драконова полка окружили конницу,
с интересом рассматривали упряжь, седла.
Каранни, все еще переполненный восторгом, тем не менее насупившись,
спросил у братьев:
— А что, ваш отец не счел нужным лично встретить меня?
— Нет, это не так, божественный! — встревоженно ответил старший из
сыновей арцахского властителя. — Наш отец — твой верный слуга, как и мы
тоже! Дело в том, что егемаис-еранские племена с оружием вторглись в наши
владения, и отец во главе своего войска выступил против них...
Царевич весь так и загорелся. Давно он не был в ратном деле. И... ох
уж эти егимаис-еранцы... Как москиты облепят — не отобьешься, пока
что-нибудь да не урвут! Может ли Багарат Дола их одолеть? Надо бы помочь
ему.
Каранни приказал немедленно трогаться в путь. И скоро они уже
спускались с Сисаканских гор в долины Арцаха.
Странный этот Сисакан. Обитающие в горах племена ютятся в жалких
лачугах, в шалашах, поклоняются каждое своему каменному идолу и верят, что
почитаемое ими божество неотрывно следит за всем, что среди них
происходит, и определенно ведает, кто прав, а кто виновен...
Воины царевича, увидев на пути каменотеса за работой, решили над ним
подтрунить:
— А в твоем камне душа есть, мастер? — спросил
— Как же ей не быть? — ужаснулся каменотес.
— Это что же, ты сам вдохнул в него душу? Ха, ха!.. Э-эх, человече.
Да откуда в камне душа? И как ему отличить правого от неправого? Не в себе
вы тут все!..
Каменотес на это не ответил, только ткнулся головою в землю и стал
молиться. А потом еще и надрезал кончик пальца у себя на руке, мазнул
кровью идолище и запричитал:
— Прости, боже, этого заблудшего человека, чужого и нищего!..
Воин засмеялся.
— А с чего ты вдруг взял, что я нищий?
— Молчи, молчи! — испуганно предостерег каменотес. — Нищий, он свят.
Нищего надо простить. Не гневи больше бога.
Теперь уже все воины громко смеялись и, оставив встреченного мастера
в покое, продолжали свой путь.
В лесной чащобе наткнулись на становище одного из местных племен,
мужчины которого женились лишь путем похищения девушек: жених
уговаривается с дружками, и они вместе выкрадывают облюбованную им
девушку. И все повелось оттого, что еще издревле в этом племени было
заведено платить за невесту выкуп ее отцу, а платить многим было нечем,
вот и стали красть девиц. И ни в какого бога они не верили.
Много, очень много странного в Сисакане.
— Очень мы дики! — с горечью признавался Каранни. — Нет у нас в
стране твердых правил и уложений, как, скажем, в Египте. У них есть чему
учиться.
В долинных селах были свои божества, священными там считали быков и
буйволов. Женщины и девушки ходили за ними, купали их, холили и умасливали
благовониями.
Самым страшным было то, что эти дикие племена жестоко враждовали
между собой. Постоянные стычки между ними были всегда кровавыми.
Каранни сейчас особенно вдруг понял стремление Мари-Луйс привести
веру их народа к единому богу. Она права, действительно должен быть один
бог. Только тогда можно обуздать дикость нравов и объединить весь народ...
Все дни царевич в основном проводил в обществе арцахских конников и
сыновей Багарата Дола. Бывало, даже тайком от Каш Бихуни, еще до рассвета,
в сопровождении одного-двух телохранителей, придет к арцахам и всех
перебудит.
— А ну, крылатые, подымайтесь-ка, я хочу видеть, как вы готовы вести
бой на своих конях!
Конница начинала учения, а он, с восторгом наблюдая за ними,
предавался мечтам: «Заиметь бы тысяч десять конников, держись тогда царь