Царица Армянская
Шрифт:
и осушил его. Он чувствовал себя спокойным и уверенным. Словно бы и не к
бою готовился, а к празднеству, к великому, торжественному деянию.
Подумалось о жене. «Зачем искать исполнения всех мечтаний в дальних далях,
моя царица? — мысленно обратился он к ней. — На своей стонущей от горя и
страданий земле, у себя под ногами надо искать и находить ответы на все,
что мучает тебя! Боль — это значит мука, мука рождения!..»
Каранни велел
— Что предвещаешь? — спросил царевич, когда тот появился.
Жрец долго всматривался в даль горизонта, затем опустил взгляд к
ногам царевича и проговорил:
— Пусть узнает возлюбленный богами Каранни, что предсказания небес
благоприятствуют ему! Так это! Именно так! Ты свершишь то, что осилит твоя
всеславная отвага! Я вижу всех армянских богов! Они в единении готовы
противостоять хеттским богам! Ты, божественный, отважнейший из отважных! И
мощь твоя неодолима!
Каранни одарил жреца-предсказателя и велел затем позвать
колдуна-заклинателя. Тот явился весь перевитый медными прутьями, на плечах
у него были нацеплены тоже два медночеканных солнца, сияющих бликами.
Воистину колдун.
Он поклонился престолонаследнику и запричитал, воззрившись в небо:
— О, явись, бог Солнце! Явись в помощь народу моему армянскому! —
Затем, обращаясь к царевичу, объявил: — Бог Солнце с тобой! Подними свое
знамя и ринься на врага, как огонь в сухостой! Ищи победу не в слабости
врага, а в силе своей!..
Колдун произносил и другие приятные для слуха Каранни речи. Но одна
причина для тревоги была. Слоны Мурсилиса не на шутку беспокоили царевича.
Правда, Каш Бихуни убеждает, что беспокойство излишне. Но откуда в нем эта
уверенность? И почему он так думает? Считает, что Мурсилис не введет
слонов в сражение? Про евнуха-хетта что-то говорил. Не обман ли это?
Может, его сам Мурсилис специально заслал, чтобы отвлечь их внимание от
главного удара?.. В общем, не очень все ясно...
И этот день канул в Лету — солнце ушло за горизонт.
Арбок Перч подложил под голову колчан для стрел и пращи, разлегся
прямо на песке и уставился взглядом в сторону вражеских расположений. Днем
он выспался и потому сейчас бодрствовал и был готов к новому сражению. А
оно, пожалуй, и этой ночью возможно. И пусть состоится. Ему не привыкать.
Сегодня, правда, он несколько огорчен. Нуар отворачивается от него, не
желает видеть, вся пребывает во власти богов и их наместника на земле, а
ему это — нож острый. И из сердца никак ее
проклятье!..
В последнее время Арбок Перчу все чаще и чаще вспоминается родное
селение. Отчего бы это? Ведь всего и памяти от тех времен — колчан, на
котором сейчас покоится его голова... Сегодня местные жители насобирали
тут много камней и наносили им, чтоб было что из пращи выпускать во врага.
И свинцовых шариков принесли. Они особенно далеко летят и, несмотря на
малость, бьют сильно. Арбок Перч некоторые из камушков пометил черной
ореховой краской. На иных начертал имя Нуар. И на аркане своем его
написал. На том самом, которым не счесть сколько врагов заарканил и
удушил. Вот бы и Нуар им заарканить, да только живую, трепетную, чтобы к
себе притянуть! Ах, боги мои, где вы?!
Он резко повернулся на другой бок. Занозой в сердце свербила одна
дума: не Каранни ли причиной тому, что Нуар не любит его, Арбок Перча? В
душе разгоралось пламя ненависти. Но против кого? Не против Нуар! Нет!
Против того, кто наслаждается, нежится с ней. Душа алчет потому, что он,
Арбок Перч, смертен. Но ведь и боги алчны? А они-то бессмертны? И царевич
тоже...
Кто-то тряхнул его за плечо. Не иначе, какой-то из богов в обиде, что
не помянул. Вот жизнь, и у себя за зубами не можешь упрятать свою думу!..
Обозленный, он вскочил и увидел, что это всего только приятель,
рыжеволосый бородач-воин. Еще и смеется, стервец.
Они обнялись.
— Будь ты неладен, спугнул мои думы! — недовольно пробурчал Арбок
Перч.
— Чего тебе грезилось?
— Не скажу.
— Да сбудется желаемое!
Арбок Перч оттаял.
— Вести у тебя какие-нибудь есть? — спросил он.
— Нет.
— И у меня тоже.
— Я тут кое-что насобирал, — сказал рыжий, — найти бы кого-нибудь из
наших краев, матери переслать...
— Едва ли есть здесь кто-нибудь из наших мест, — пожал плечами Арбок
Перч. — Сбудь лучше все купцам. А когда придет время домой возвращаться,
еще насобираешь для матери добра.
— Ха-ха! — горько засмеялся рыжий. — Время домой возвращаться!..
Будет ли такое?
Арбок Перч разозлился. Нечто подобное ему уже говорил зять. Пал он в
схватке с хеттами. Не так давно, года не прошло. Дело было в пору
весеннего паводка на Евфрате. Зять тогда сказал: «Будет потоп. За многие
грехи боги сговорились уничтожить человечество. Вот, видно, и пришла