Царство. 1951 – 1954
Шрифт:
Никита Сергеевич слегка ей кивнул.
— Задача перед вами поставлена четкая — быстрое жилищное строительство. Быс-тро-е! Всем известно, чтобы построить новый дом надо год на его проектирование потратить, ну, если очень постараться, полгода. А давайте присмотримся, что у нас, мало было хороших домов? Не мало! Надо пересмотреть эти дома и сказать, что на такой-то улице стоит хороший дом, он хорошо продуман, хорошо спланирован и хорошо оформлен. Так давайте выстроим еще такой же, или десять подобных домов, или двадцать, что тут плохого?! Хороший повторенный дом не ухудшает общего ансамбля города! Давайте эту работу сделаем! Нам надо не только быстро, но и экономно строить и не менее экономно проектировать. Повтор существующего проекта — это дельный выход.
— Теперь о качестве. Сам Бог дал нам такой замечательный пластичный материал, каким является глина. Мы брали этот замечательный по своей пластичности материал — глину, и из этой глины делали очень уродливые кирпичи, а из этих уродливых кирпичей делали не менее уродливую стену. Последнее время я на одни кривые стены натыкаюсь. Давайте делать замечательные кирпичи, ровненькие, гладенькие! Что может быть лучше стены из хороших кирпичей с четкой расшивкой? Не понимаю, почему такой ужас происходит?! Смотрю на вас — и такое впечатление, что вы тоже не понимаете, тоже согласны со мной, а стены между тем кривые и темпы строительства хромают на обе ноги!
— Мы стараемся темпы увеличивать, но не всегда получается, — подала реплику Фурцева.
— Вам темпы нужно увеличивать за счет увеличения скорости вращения вокруг своей оси! — отрезал Хрущев. — И ремонт дорог должен стоять на более высоком уровне. Не дороги у нас, а колдобина на колдобине!
— У нас большая нехватка стройматериалов и рабочих рук, катастрофическая текучесть, поэтому отстаем, — вступился в защиту начальника Главмосстроя председатель Мосгорисполкома Яснов.
— Что вы имеете в виду своей речью, улучшить работу или оправдать бездеятельность? — нервно отреагировал Никита Сергеевич. — Чего у нас нет и какие трудности, мы и так знаем. Пусть Промыслов скажет о том, что он лично делает, чтобы улучшить положение! От установленного плана на сколько отстаем?
— На треть.
— Получается, здорово отстаем. Что будем делать, свои квартиры очередникам отдавать?! С кого первого начнем? — Никита Сергеевич повернулся к залу боком, из окна слепило солнце, оно как раз попадало ему на лицо, на глаза.
Екатерина Алексеевна поднялась с места и начала задергивать штору. В помощь ей тут же бросились ближайшие мужчины.
— Спасибо! — перестав жмурится, поблагодарил Хрущев. — Товарищ Промыслов за строительство в городе ответственный, значит, с него спрос! Боюсь, что и уважаемый товарищ Яснов может без квартиры остаться и, вероятно, без работы.
Яснов побледнел.
— Хватит раскачиваться! Показали мне новый дом. Я чуть со стыда не сгорел. Вы не строите, вы безобразите жилье! Отделка квартир такая, что надо все сломать и заново делать! Оконные переплеты — дрянь! Двери ужасные. Почему? Лес не годится, сушить не можем. За столько лет сушить не научились, вот дерево и бунтует. Говорят, что хорошо сушат лес током высокой частоты, и быстро сушат. Почему не делаем? Вам что, кривые двери нравятся? Стройка — это не бег на месте! Стройка — это хорошо продуманный, хорошо организованный и хорошо отлаженный процесс, где никто не киснет, не слоняется! — выкрикивал Никита Сергеевич. — На стройплощадках, грязь, извиняюсь, да срач. Где предусмотрены места под детские площадки? Нету мест. О чем думаете?! Я с Фурцевой пробежался туда-сюда, через забор заглянул, — а за забором огромная мусорная свалка, мусорную свалку велел разгрести, и нашлось место для детской площадки! Это потому, что человек искал, а не истукан. Для вас в первую очередь говорю, товарищ Яснов!
— Вы, Никита Сергеевич, про сроки говорите, назначаете сроки, а потом их сокращаете, — раздался голос из второго ряда, — как успевать?
— Не я увеличиваю, жизнь требует! А вы оправдания ищете. У вас сплошная говорильня! Говорят,
Радостью человека является не только наличие хлеба и мяса, но и хорошее жилье, даже в первую очередь хорошее жилье. Мы, товарищи строители, будем вас долбить до тех пор, пока не выдолбим! И еще у меня к вам вопрос: где участвует железобетон? Где железобетонные каркасы для домов? Я в конце прошлого года вопрос ребром ставил! Я имею данные, что железобетонные заводы работают на тридцать процентов мощности. Надо выжать из техники все возможное! Мы за красотами не гонимся, нам важно из землянок и бараков выбраться. Давайте делать из стеновых панелей. Отлили — и собирай, как конструктор! Сколько мы таких домов за год соберем? Будем строить быстро — получится каждой семье по квартире! Применяйте передвижную металлическую опалубку, после снятия бетон можно не обрабатывать, а сразу красить. Вот вам скорость.
Какое почетное звание — строитель! Какую радость он дарит людям! И что вы думаете, мне, первому секретарю ЦК, приятно вас гонять? Никуда это не годится! Куда ни сунусь, везде одно расстройство. Вот, к примеру, подвоз стройматериалов. Грузовики тыркаются на дороге, разъехаться не могут, тут затык, там затык — и движение встало, целый проспект парализован. Здесь, конечно, не только водители грузовиков виноваты, организация работ в первую очередь подвела. Во всем нужен порядок и надо строго спрашивать. У меня на фронте был такой случай, иду по улице, а на перекресток машина вылетает, не обращая внимания на регулировщика, регулировщик свистит, а машины след простыл. Я интересуюсь, чья машина? Генерал-лейтенанта Шатилова, отвечают. Я предложил шофера отправить в штрафную роту, и после этого подобных случаев больше не повторялось. Каждый шофер считает раз он возит руководство, ему все дозволено. А недавно с колоссальной скоростью передо мной промчалась другая машина. Оказалось, что эта машина начальника автоинспекции. Я сразу понял, что машина начальства. Теперь ни лихача этого нет, и начальник Госавтоинспекции новый. Примем строгие меры — будет налажен порядок!
13 апреля, вторник
Известие это обрушилось как гром средь ясного неба. Хрущевы только вернулись из МХАТа, где смотрели «Бесприданницу». Тамара Зяблова сыграла несчастную девушку, особенно хорошо получилось, как она бросила в отчима мокрую тряпку. Никита Сергеевич от души смеялся. Приехали домой, и тут эта неприятная новость.
— Найти и голову оторвать! — кричал Первый Секретарь. — Советский посол к врагу убег! Разыскать! Немедленно разыскать! Какой позор, какой срам! Где вы этого вшивого посла отыскали?
— Не посол он, Никита Сергеевич, сотрудник посольства, шифровальщик.
— Час от часу не легче! Он, гад, все наши тайны врагу сдаст! Найти! Схватить!
— Найдем! — обещал председатель Комитета госбезопасности.
Шифровальщик советского посольства в Австралии, человек, который имел доступ к множеству шифров, тот, кто прочел сотни документов, являющихся государственной тайной, прихватив жену, удрал к американцам.
— Выродок! — Хрущев схватился за сердце. — За что мне такое испытание, за что?! — и с несчастным видом опустился в кресло.
— Вам плохо?! — подскочил к шефу Серов.
— Накапай мне, Ваня, сердечных капель, там пузырек за шторой. Поищи.
— Тридцать капель?
— Лей больше! — стонал Никита Сергеевич.
— Сорок накапал, — генерал-полковник протянул стакан с валерьяновым настоем.
Хрущев проглотил лекарство.
— Вот бы когда лаборатория пригодилась, — вздохнул генерал-полковник.
— Какая лаборатория?
— С ядами, — пояснил Иван Александрович. — Трунов всю жизнь прятаться не будет, объявится где-нибудь в Америке, начнет по городам ездить, гадкие интервью давать, руки жать. Тут бы ему руку и протянули. День-другой, и не стало б паразита!