Цеховик. Книга 1. Отрицание

Ромов Дмитрий

– Ну как я могу соглашаться, не зная на что? – удивляется он.

– Смотрите. Если. Повторяю, если! Если вы поймёте, что для вас участие безопасно. Безопасно со всех точек зрения. Если на вас не падает и тень подозрения. Если это будет выгодно финансово. То есть, если вы нормально заработаете. И если вы будете уверены, что сможете легко соскочить.

Я останавливаюсь и делаю паузу, глядя на него. Он тоже останавливается и мы стоим друг против друга, глядя прямо в глаза.

– Вы мне поможете? – наконец спрашиваю я.

Он задумывается

и отводит взгляд. Теперь он разыгрывает паузу и мне даже начинает казаться, что он не услышал вопрос. И тогда я его повторяю.

– Вы мне поможете, Юрий Платонович? – снова спрашиваю я.

Он поворачивается ко мне и смотрит и взгляд его становится твёрдым.

15. Называй меня боссом, червь

– Не знаю, – говорит Юрий Платонович. – Я пока не понимаю, о чём вообще может идти речь.

– Дать доступ к ресурсу, посоветовать, ссудить денег, подстраховать.

– К какому ресурсу?

– Административному, – пожимаю я плечами.

Большак снова задумывается.

– Если буду уверен, что дело верное, – наконец говорит он, – тогда да. Но убедить меня непросто, поверь. Если хоть что-то будет вызывать сомнение, откажусь. Да, честно говоря, и тебе посоветовал бы выкинуть это из головы, но ты упёрся, я вижу в эту идею.

– Хорошо, – киваю я. – Пока мне больше ничего не нужно. Только рамочное соглашение.

– Главное, не горячись. Понял?

Я снова киваю и, помолчав, спрашиваю:

– Юрий Платонович, а я вам зачем нужен? Дали мне работу, пристроили к Гусыниной, можно сказать настояли. Но то, что я делаю, мог бы кто угодно делать. Почему я? Зачем вам это?

Он качает головой.

– Ты чего такой прямолинейный, Егор?

– Ну вы же догадывались, что я захочу знать?

– Во-первых, ты мне понравился. Мне понравился твой подход к решению жизненных ситуаций, так скажем. Во-вторых, показалось, что ты хороший парень. Почему не помочь хорошему парню? Мне это ничего не стоит. Заодно и присмотрюсь к тебе. Если зарекомендуешь себя нормально, можно и дальнейшие планы будет строить. Толковые люди всегда в дефиците. Вопрос был прямой, так что не обессудь, что и ответ тоже прямой.

– Кадры решают всё? – улыбаюсь я.

– Решают, да, – он тоже улыбается. – Но не только это.

Неделя проходит спокойно и однообразно. Ничего особенного не случается и, наконец-то, можно спокойно выдохнуть и поразмышлять. Я делаю по утрам растяжку, добавляю понемногу силовые упражнения. Днём езжу к Гусыниной, но там в основном бездельничаю. Угощаюсь чем-нибудь вкусным, иногда отвожу свёртки с едой, будто устроился в доставку продуктов. Ну, и наблюдаю за бесстыдными безобразиями, происходящими с другой стороны прилавка.

Постоянно названивает «табачный капитан», копчёный ус. Мои слова о том, что надо подождать и не давить на клиента он воспринимает в штыки и требует немедленных результатов. Достал уже, честно говоря.

Алгебру пришлось приостановить. Объяснил,

что нашёл работу и сейчас нужно постараться себя зарекомендовать с хорошей стороны. Рыбкина вроде не обиделась. По крайней мере, виду не подала. Правда, пыталась капать на мозги, что без математики выше кладовщика я не поднимусь. Но я сам занимаюсь, ничего сложного, на самом деле, мои собственные школьные знания вспоминаются нормально.

Дважды заходил Трыня. Он теперь щеголяет в Брагинском свитере и брюках. Мама дала ему ещё вещей. Мы с ним гуляли с собакой, болтали на обычные пацанские темы, никакого криминала. Родители у него алкаши, так что надеяться он может только на себя. Ну, и на меня немножко.

Таня на контакт не выходила. Я звонил ей несколько раз в отделение, но она не выказывала интереса к возобновлению отношений. Лида тоже пропала с горизонта и не появлялась всё это время.

Отец почти поправился и скоро его выпишут. Мама каждый день готовит ему еду и навещает в больнице. Она уже практически согласилась с тем, чтобы взять его домой и даже попросила на время у знакомой раскладушку, на которую перееду я. Надеюсь, со временем воссоединение станет окончательным и я отвоюю диван обратно.

Каховского, то есть Каху, я не дёргал, он сам позвонил мне пятого числа.

– Ну, – сказал он, – ты угадал про игру.

– Знаю, – ответил я. – Смотрел по телеку.

– Шестого опять играют. С канадцами. Чё скажешь?

– Да я уж прикидывал. Думаю, выиграют наши. С трудом, но выиграют.

На этом всё. Поговорили, и он снова исчез с горизонта, а вчера позвонил снова.

– Егор, тебя, – сказала мама, сняв трубку.

– Алло.

– Здорово, Брага, – поприветствовал меня Каховский. – Чё надумал?

– Ты сам скажи, что надумал. Я и так норм.

– Норм?

– Нормально, чё…

– Ладно. Давай завтра переговорим тогда.

– Давай, только во сколько? Завтра я утром в школу, а потом дела будут. То есть могу с часу до двух или потом уже вечером, часов в шесть. Ну, может быть часов в пять получится.

– Смотри, деловой какой. Давай, после пяти подгребай туда же.

– В «Солдатское» что ли?

– Да.

Эх, каникулы-каникулы… Что ж вы так быстро пролетели?

Утром я встаю раньше обычного. Ещё месяца не прошло, как я здесь оказался, а уже пообвыкся, вон даже встать раньше времени в лом. Но ничего, я же волевой. Хотя, может плюнуть на всё, закутаться в одеяло с головой и просто довериться течению? Эх… Я делаю глубокий вдох, нет, нужно вставать. И вечный бой, покой нам только снится. Упражнения, прогулка, душ, обтирания… Ежедневная рутина и есть жизнь.

– Егор, я побежала, – говорит мама. – Не опаздывай в школу. Удачи.

Ага, и тебе. Хорошо, хоть посмотрел в дневнике, какой класс у меня. 10а. Куда идти, с кем садиться, чего кому говорить, как преподов зовут? Беда, короче. Хоть действительно не ходи. Готовлю ещё одну чашечку кофе. Сейчас выпью и пошкандыбаю.