Цеховик. Книга 1. Отрицание
Шрифт:
– Да у тебя бардак такой, что все всё знают! – едва сдерживается он. – Так нельзя, Люба! Есть две-три проверенные работницы и всё! Создай такие условия, чтобы из этого узкого круга ни один писк не вылетал! Ты поняла? У тебя здесь каждый день новая продавщица! В бакалее опять! Ну, так ты ж научи своих девок держать язык за зубами, а остальные, чтоб ничего не знали! Ничего! Ты поняла?!
Дверь с грохотом закрывается. Интересное кино. Я сажусь на стул и съедаю бутерброд. Вкусный, ароматный, ностальгический.
Закончив трапезничать, я возвращаю Зине стакан, предварительно его помыв.
– Вот повезёт девке, – посмеивается она, – которая жениха такого отхватит.
– Зина, – говорю я, качая головой, – какие девки, я, как восемнадцать исполнится, сразу к тебе прибегу предложение делать.
Она громко хохочет. Ей всегда очень нравится эта шутка. Ну, я не против. Пожалуйста.
Пока начальница меня не зовёт, я решаю проверить, нет ли случайно в нашем бакалейном отделе кофе в зёрнах. Подхожу к прилавку и рассматриваю выставленные на полках товары.
Продавщица, стоя ко мне спиной, поправляет пирамидку из консервных банок.
– Здравствуйте, – говорю я. – Подскажите, пожалуйста…
– Да-а, – тянет она и поворачивается ко мне. – Слушаю вас…
Она смотрит на меня с лёгкой улыбкой и ждёт, что я спрошу. Признаюсь, её естественность и натуральность даже немного сбивают меня с толку и я какое-то время просто молчу.
Разумеется, она меня узнаёт, точно так же, как и я её. Это же… Лида. Лейтенант из ОБХСС.
– Что вы хотели, молодой человек? – спрашивает она.
17. Планов громадьё
– Да вот, – говорю я тихо, – спросить хотел, нет ли у вас кофе?
– Растворимого? Нет. Кофе нет, но есть ячменный напиток. Очень вкусный, правда не растворимый.
Я внимательно её разглядываю.
– А мне растворимый и не нужен. Мне бы в зёрнах.
– В зёрнах мы не получаем, насколько мне известно, – улыбается она. – Но я ещё не всё знаю. Я новенькая, первый день на работе сегодня. Всё ездила-ездила по городу, искала место, сюда вот несколько раз наведывалась. Наконец, освободилось. Повезло.
Я молчу, ничего не отвечаю.
– Я ведь и живу здесь рядом, – продолжает она. – Комнату получила, на подселении.
– Покажешь? – негромко спрашиваю я.
– Могу, – улыбается она.
Улыбается, да вот только глаза у неё остаются холодными и напряжёнными.
– А зовут тебя как?
– Лида, – отвечает она и пожимает плечами.
– Знакомишься уже, – раздаётся голос Любовь Петровны. – Шустрый ты малый, Егорка, сразу красавицу заприметил.
Лида смущённо улыбается. Вот же артистка.
– Так, Любовь Петровна, – раздаётся громкий мужской голос.
Я оборачиваюсь
– Благодарю вас за хорошую работу. И весь ваш коллектив тоже. От имени торга говорю вам спасибо. Продолжайте ударно трудиться на благо нашей Родины. И не забывайте, что первоочередная задача работников советской торговли – качественное обслуживание покупателей.
– А ты до которого часа сегодня трудишься? – спрашиваю я, когда Игорёша уходит.
– До семи, – говорит Лида.
А мне-то нужно с Каховским пересечься, но и Лиду не хочу на потом переносить. Почему она так глупо рискует? Я прямо заинтригован.
– Никому не говори, – добавляет она, произнося одними губами и качая головой.
– Приезжай в центр, – отвечаю я.
Она качает головой, в ответ на что я просто пожимаю плечами. Вроде как, ну смотри, решай сама.
– После работы, – говорю я, – в восемь.
– Ты чего к девушке прилип? – смеётся Гусынина и, подойдя ближе, берёт меня под руку. – Пойдём, надо поработать немножко.
– Да вот, интересуюсь, почему кофе в зёрнах нет в ассортименте, а она говорит, что неходовой товар не отпускает.
– Ну-ну, пойдём поможешь мне.
– Ещё поговорим, – подмигиваю я Лиде и ухожу с тётей Любой.
– Так, – говорит она, заводя меня на склад. – Гляди, тут у нас колбаска. Завтра продавать будем.
Запах здесь такой, что слюноотделение начинается сразу и очень обильное.
– Куриц своих не хочу дёргать, да и Игорёша голову морочит своей секретностью.
– Это тот, который из торга?
– Он-он, значит так, возьми коробочки пустые, – машет она рукой на ту часть склада, где громоздится груда пустых коробок. Значит, вот из этих мешочков, да, вот из этих, колбаску положишь в коробочки. Смотри, ровно по девять палочек.
Склад завален толстыми полиэтиленовыми мешками, забитыми колбасой.
– Коробочки поставишь вон на ту тележку и отвезёшь в холодильник. Только заклей как следует. В кружке клей, и кисточка здесь же, погляди. Тут немного, быстро управишься. В холодильник перевезёшь, поставь рядом с такими же, там сразу увидишь. Рядом. Понял?
Я киваю.
– Ты попробовал, и как она ничего? Зинка угощала тебя?
– Да, хорошая колбаса, свежая.
– Ну и ладненько. Если народу понравится, будем каждую неделю получать. Ну, давай, Егорка, поработай маленько.
Она уходит, а я берусь за это благословенное задание – перекладывать колбасу. Она, правда, не копчёная, а варёная, но работёнка, всё равно, блатная. Я раскладываю вальяжные батоны чайной колбасы, переполненную, растянутую золотистую череву с аппетитными стяжками и прожилками. Так бы и впился в бок.