Цена любви
Шрифт:
— Господь сохранил вас, — прошептала Эстель, целуя его руку, — я так молилась! Я буду всегда молиться за вас! Я, недостойная его милостей, буду молить Спасителя о вашей душе!
Эдуар отнял руку.
Рассказать Марселю... Он, видимо, беседовал с ним, будучи в беспамятстве, потому что все еще видел перед собой его улыбку. Марсель хлопнул его по плечу, и Эдуар как раз собирался рассказать ему про Эстель. Но тот ушел, обернувшись и махнув ему рукой. И он не успел рассказать. А теперь вспомнил, что голова Марселя лежала далеко
— Уходите, — он откинулся на подушки, и образ Эстель стал мутным, будто... будто он смотрел на нее сквозь слезы.
— За что вы гоните меня, Эдуар? — она вытирала его лицо платком, смоченном в уксусе.
— Уходите.
Он закрыл глаза, надеясь, что она уйдет и даст ему побеседовать с Марселем. Но теперь он был в сознании, сон не шел, и смутное понимание того, что Марселя больше нет, давило голову стальным обручем. Он поднял руку и поднес ко лбу, надеясь скинуть обруч, но обнаружил, что там ничего нет. Голова раскалывалась, образы Эстель и девушек терялись в пространстве, расплываясь цветными пятнами.
— Эдуар, пожалуйста, не покидай меня! — слышал он ее голос. Тот, что заставлял его покрываться холодным потом, сгорать от желания, таять от нежности... сжимать в руке меч.
— Уходите...
Он видел, как она рыдает, закрывая руками красивое лицо, но это было в каком-то другом мире. Он плыл на волне боли, уже не ощущая ее, покачиваясь на волнах, и впереди был яркий солнечный свет. Видимо какой-то солнечный луч все же нашел путь через темный занавес, и Эдуар ухватился за него, будто за путеводную нить.
— Марсель, мне так много надо тебе рассказать... Ты знаешь, как прекрасна любовь? Сколько радости дает один взгляд любимых глаз? Сколько счастья в звуке любимого голоса?
— Я знаю, я любил Розу и хотел жениться на ней. Но отец не позволял, сначала он должен был жениться на графине де Шательро. Я вызвался помочь ему.
— Ты знаешь... — Эдуар улыбнулся, — а ты знаешь, какую боль причиняет обман? Когда любимые губы произносят ложь?
— Нет. Роза никогда не лгала мне.
— Но, если бы лгала?
— Наверное, я бы умер.
— Я тоже хотел бы умереть. Но не умер. И как мне жить, зная, что любимые уста лгали мне? Говорили о любви, а сами не любили?
— Прости ее. Ведь ты видишь, что она раскаивается.
— Такое нельзя простить.
— Можно! Если любишь, простишь. Возможно, не сейчас, но потом.
— Никогда.
— Эдуар! — голос Эстель ворвался в его мозг вместе с острым запахом, прогоняя образ Марселя, — Эдуар!
Он открыл глаза.
—
— Я не уйду.
— Он говорит, что если я вас люблю, то должен простить. Но я не могу. Уходите.
Вокруг была пустота. Только громко, безумно громко, пели птицы. Пронзительные звуки их голосов врывались в его сознание, заставляя вернуться в реальность.
Была ночь. Эстель спала, положив голову на его ложе. Черные волосы растрепались по белым простыням. Служанки спали на сундуках, укрывшись шалями.
Нахмурившись и пытаясь пробиться сквозь боль, он пошевелил здоровой рукой. Поднял ее, провел пальцами по черным волосам Эстель. Она не проснулась, только немного повернула голову. Он убрал руку, боясь ее разбудить. Боль пульсировала ярким светом. Марсель прав. Возможно, он ее простит. Но не сейчас.
...
..
Как только Эдуар смог сесть на коня, он покинул замок графини де Шательро. Ушел рано утром, как вор, забрав своего коня и свои доспехи. Он не хотел прощаться с Эстель. Не хотел говорить с ней, видеть ее, слушать, как она и дальше будет лгать ему.
Он ехал, куда глаза глядят. Ему было абсолютно все равно, куда ехать. Внутри была пустота. Повсюду, где бы он ни остановился, его ждали насмешливые стишки, унижения или ненависть. Все то, чем он заплатил за три поцелуя Эстель де Шательро. Унижения, обиды и смерть друга. Сердце его разрывалось от боли, когда он выезжал в ворота замка, покидая его навсегда. Но иначе он не мог. Слишком высока была цена любви прекрасной графини.
К полудню впереди Эдуар увидел небольшую деревеньку, и возвышающуюся колокольню немного в стороне. Он повернул коня к церкви.
Войдя в храм, он обнаружил, что оказался в нем совершенно один. Возможно, исповедь принесла бы ему облегчение, но священника не было. Тихо ступая в льющемся из окон свете, Эдуар подошел к алтарю. Яркий луч блестел на нимбе Иисуса Христа, простирающем руки над миром. Казалось, лицо его было живым. Глаза смотрели на Эдуара с сочувствием и печалью. Эдуар, охваченный каким-то невыразимым чувством, опустился на колени у алтаря и склонил голову перед Христом, а потом поднял глаза и долго смотрел на Него, моля о помощи. На душе его было тяжело, образ Марселя преследовал его во сне и наяву. Ему постоянно казалось, что он рядом — сейчас войдет в дверь, или по-ребячески накинет плащ ему на голову. Просыпаясь, он обнаруживал, что всю ночь беседовал с ним.
Стоя на коленях перед алтарем, он положил голову на руки. Он покинул Эстель, оставив свое сердце в ее замке. Он не знал, куда идти. Мир, в котором он жил раньше, был слишком прост. Но с тех пор, как он впервые поцеловал красавицу графиню, этот мир перевернулся. Турниры, интрижки и деньги больше не интересовали его.
И тут будто яркий луч света вспыхнула мысль. Будто Христос раскрыл уста и прошептал ему на ухо...
Он должен отправиться в Святую Землю. Эдуар встрепенулся, поднял голову и снова стал смотреть на статую Христа. Он должен отправиться в Иерусалим, чтобы искупить свой грех.