Цена любви

Аристова Валерия

Эстель немного улыбнулась.

— Вряд ли. Я не хочу даже думать о такой возможности.

…

Виконт де Шатильон спешился во дворе замка Шательро ближе к вечеру. После трепки, которую ему устроил по жалобе Эстель собственный отец, он немного подрастерял свою уверенность, но образ Эстель не выходил у него из головы. Целыми днями он думал о ней, и никакая женщина не могла заменить ее в постели. Ему казалось, что он сходит с ума, но вскоре отказался от утех с горничными, чувствуя к ним отвращение. Образ графини, чистый

и светлый, стоял перед его внутренним взором, мешая дышать. Он слышал, что она пыталась вернуть Эдуара де Бризе, который оставил ее, и что тот ей отказал. Он слышал, что с тех пор Эстель не выходит из своих покоев, но прошло уже достаточно времени, чтобы она успела исцелиться. Сам Симон ждать больше не мог. Ему нужно было видеть ее, иначе жизнь его более не имела смысла. Боясь спугнуть ее, он дал себе слово, что будет вести себя скромно и вежливо, ведь любое его движение может испугать графиню, вызвать ее гнев. Второй раз быть изгнанным из ее замка ему совсем не хотелось.

Эстель приняла его достаточно быстро.

Она сидела в кресле, осунувшаяся и похудевшая. Глаза ее, как две звезды сиявшие на бледном лице, смотрели устало и холодно. Но то, что она приняла его, Симон расценил, как добрый знак.

— Что привело вас в мой замок, господин виконт? — спросила она ровным тоном, без всякого выражения.

— Меня мучает чувство вины, госпожа графиня, — он склонился перед ней как можно ниже, — я приехал, чтобы просить вашего прощения, и чтобы загладить свою вину.

Эстель смотрела на него и глаза ее оставались холодны.

— Я давно простила вас, виконт.

— Тогда позвольте мне остаться. Я постараюсь скрасить ваше одиночество.

По большому счету Эстель было все равно, останется он или уедет. И, чтобы не припираться с ним, она кивнула.

— Как я могу отказать вам в такой мелочи, господин виконт.

Вечером, когда Эстель вернулась в свои комнаты, Матильда набросилась на нее.

— Зачем ты позволила остаться этому хищнику? — вопрошала она, бегая из угла в угол, — он же не посмотрит, что ты несчастна, уговорит тебя на что угодно!

Эстель дернула плечом.

— Не уговорит. Теперь у него нет соперника. Ему незачем нервничать. Думаю, что он приступит к длительной осаде.

— И ты не боишься?

Эстель грустно рассмеялась:

— Чего мне бояться? Я ничего не хочу. Возможно, Симону удастся развлечь меня.

И Симону действительно это удалось.

Он был невероятно галантен и безумно любезен. Стараясь расшевелить Эстель, он каждое утро ждал ее на конюшне, и, если она приходила, вез ее в лес, к реке или озерам, где Эстель немного расслаблялась и иногда можно было увидеть ее улыбку. Эстель любила охоту с птицами — Симон тоже полюбил охоту с птицами. Они брали соколов и весь день могли пропадать в лесу. Ни словом, ни делом, он не касался темы любви, стараясь вызвать ее доверие, дружбу, и боясь спугнуть ее. К середине осени Эстель уже могла смеяться. Она спокойно клала руку на его руку, улыбалась ему, сама звала гонять

на лошадях, а вечером сидела рядом с ним, слушая музыку. Долготерпение и умение владеть собой дали свои плоды. Эстель стала доверять ему. Симон был очень собой доволен. Еще немного, и она согласится на его предложение.

...

В этот день Симон встретил ее во дворе. Ярко светило солнце, на которое изредка набегали небольшие облачка.

— Госпожа графиня, прошу вас, уделите мне немного времени.

Эстель остановилась. Она недавно отказалась от белого цвета и теперь на ней было розовое платье, по вырезу расшитое золотой нитью. Перемена ее в выборе одежды очень радовала виконта. Это означало, что Эстель перестала хоронить себя и готова была к новой жизни. В этой новой жизни он надеялся составить ей пару.

— Да, конечно.

Она улыбалась, глядя на него. Ее обычно холодные глаза смотрели дружелюбно.

Симон предложил ей руку и Эстель положила на его руку свою. Его обдало жаром, но он сдержался, и медленно пошел рядом с ней.

— Давайте поднимемся на стену. Полюбуемся природой.

Эстель ничего не сказала, подобрала платье и последовала за ним по каменной лестнице. Дойдя до небольшого бастиона, они остановились. Вид действительно открывался прекрасный. Широкая дорога вела от ворот в деревню с колокольней, а за деревней сразу начинались поля. Дальше шел лес, и совсем вдалеке виднелась серебристая лента реки и блестящая гладь большого озера.

— Я никогда не устаю смотреть на эту красоту, — сказала Эстель, облокотившись о парапет.

Симон смотрел на нее, боясь, что слова его разрушат все его завоевания за последние месяцы. Но больше ждать он не мог. Страсть съедала его изнутри, и он наконец решил рискнуть.

— Эстель...- он сжал ее руку чуть сильнее, чем было положено.

Она обернулась, внимательно посмотрела на него и попыталась забрать руку. Симон, испугавшись, что она убежит, так и не выслушав его, не отпустил.

— Эстель..., — он облизал вдруг пересохшие губы, — я прошу вас выслушать меня.

Она все же вырвала руку, и отступила на шаг.

Он сделал шаг за ней. Эстель прижалась к парапету и в глазах ее мелькнула паника. Воины ее, охранявшие замок, были недалеко, но им тоже требовалось время, чтобы добежать на помощь своей госпоже.

— Прошу вас..., — Симон поднял руки, показывая, что ничего не сделает ей, — Эстель... просто выслушайте меня!

— Я... я вас слушаю...

— Эстель, — он глубоко дышал, а волнение заставляла дрожать его голос, — ваша дружба для меня важнее всего на свете. Я умоляю вас, каков бы ни был ваш ответ, не лишайте меня ее!

Эстель вжалась в камень, и смотрела на него холодно и испуганно.

Симон опустился на одно колено.

— Возлюбленная моя, Эстель, простите мою смелость... Но я столько времени молчал. Эстель... я прошу вас стать моей женой.