Цена любви
Шрифт:
Но легче Эдуару не становилось. Чем ближе была осень, тем сильнее становилась его тоска по Эстель. Желание ее видеть, касаться ее, говорить с ней становилось невыносимым. Теперь, спустя время, он проклинал собственную гордыню, которая не позволяла ему вернуться в замок Шательро, чтобы быть с Эстель, пока она не наиграется им и не прогонит его сама. Отправиться в Святую Землю он всегда успеет. Он настолько жаждал ее объятий, что постоянно грезил ими во сне, ему снились ее пухлые губы, глаза, смотревшие на него с любовью, ее совершенное обнаженное тело, и
Депеша оказалась приглашением на турнир в город Тур. Граф де Тур послал вызов маркизу де Клюси, и набирал рыцарей, желающих сражаться на его стороне. Эдуар взглянул на отца, и отложил письмо.
Старик улыбнулся.
— Да будет она там, будет, — сказал он, — так что решайся.
Эдуар вспыхнул.
— Госпожа де Шательро не посещает турниры, — сказал он, пряча глаза, — я... я подожду второго приглашения, от маркиза де Клюси... посмотрим, что предложит маркиз.
— Ты принимаешь приглашение на турнир?
Эдуар пожал плечами.
— Конечно. Пусть это будет последний турнир перед принятием обетов. После мой меч будет обращен только против неверных.
Когда отец оставил его одного, он отложил письмо и закрыл лицо руками. Господь, сделай так, чтобы Эстель была на турнире в Туре! Он был готов на все, лишь бы хоть раз увидеть ее перед своим отъездом в Святую Землю.
Глава 3
Никогда раньше Эстель не знала, что такое тоска. Когда умер ее супруг, она, конечно, горевала, но обретенная свобода и подрастающий сын стали для нее утешением. Теперь же, когда, когда Эдуар покинул ее, оставив рыдать на полу небольшого домика, снятого ею ради одной только встречи с ним, утешения не было. Ей не нужна была свобода. Ей нужен был только он! Она чувствовала себя настолько одинокой, что даже слова и объятия Матильды не приносили ей облегчения.
— Эстель, дорогая, — Матильда обнимала ее, надеясь успокоить, — мы найдем способ его вернуть, — говорила она.
— Но я не хочу его возвращать... — Эстель принялась рыдать еще жалобнее, и ее платок полностью пропитался слезами, — я больше никогда не приму его. Даже если он будет молить меня на коленях!
— Что ты такое говоришь? — Матильда дала ей свой платок, и уставилась на нее, будто впервые видела.
— Это такое унижение, Матильда! — прошептала она сквозь слезы, — я умоляла его остаться. Я сказала, что не могу жить без него. А он прочитал мне нотации и ушел. Просто развернулся и ушел!
— Да он же влюблен в тебя, как щенок!
— Он так и сказал. Но не захотел остаться со мной. И я никогда больше не хочу ничего о нем слышать!
Эстель вскочила и бросилась в другую комнату. Вскоре Матильда услышала,
Вернувшись в замок, Эстель надолго закрылась от всего мира в своих покоях. Она не выходила на вечерние беседы, не принимала участия в делах, и Матильде пришлось взять на себя все ее обязанности. Она следила за посевами, управляла замком и старалась заменить мать маленькому Виктору, к которому Эстель иногда приходила, но посидев пару минут, начинала плакать и убегала. Так в заботах прошло лето, и, когда жара стала идти на убыль, Эстель наконец-то немного пришла в себя.
Она стала выезжать кататься на коне с сыном, она вечерами приходила в гостиную. И, хоть она в основном молчала, сидя за столиком бледная и тихая, глаза ее иногда зажигались интересом. Матильда радовалась и этому. Хрупкая и ранимая, ее девочка не была сломлена. Матильда с улыбкой смотрела на нее. Скоро она забудет Эдуара де Бризе, возродится из пепла, и через год-другой сможет полюбить снова. Конечно, не так глубоко. Но полюбить.
Эстель казалось, что она заледенела внутри. Все ее чувства, еще весной бившие через край, теперь собрались в тонкий стержень льда, сидевший глубоко в груди. Иногда она чувствовала его, когда вспоминала их последний разговор. Гордость ее была задета, и сердце сжималось от боли. Не проходило и дня, чтобы она не думала о нем. Не прошло и часа, чтобы она не вспоминала его глаза и улыбку. И его жестокий отказ.
Вполне сознавая, что была неправа, Эстель считала, что загладила свою вину, отправившись следом за ним и умоляя о прощении. Выезжая из замка, она никак не могла предположить, что он посмотрит на нее холодным взглядом, развернется и уйдет. В конце концов она действовала так от отчаяния, и он должен был понимать это!
Эстель металась по своим комнатам, не зная, чем себя занять. Все валилось из рук, голова отказывалась работать, а мысли все время возвращались к Эдуару.
— Я больше никогда не полюблю, — сказала она Матильде, когда, ближе к концу лета, та смогла вытащить ее покататься на лошадях.
Они ехали лесной дорогой, а следом шумной толпой тянулись ее придворные, радовавшиеся тому, что госпожа наконец-то исцелилась от тоски.
— Ты молода и красива, Эстель. Ты еще сможешь полюбить.
— Но я больше не хочу... так... Я буду избегать мужчин.
Матильда пожала плечами.
— Не получится избегать всех и всегда. Возможно, один из них все-таки понравится тебе.