Цена любви
Шрифт:
— А Эдуар де Бризе? — спросила она гонца.
— Он тоже ранен, госпожа, но не так серьезно.
Симон явился сам через пару месяцев. Эстель открыла ему ворота. Все это время она ждала Эдуара. Ждала в полном смысле слова. Она целыми днями стояла на стене, вглядываясь в даль, и даже ездила встречать его, когда ей вдруг казалось, что он уже близко.
Но Эдуар не приехал.
Симон вошел быстрым шагом и остановился перед Эстель, как обычно восседающей на своем кресле.
— Наша свадьба назначена и не может быть отложена, — сказал Симон и в упор посмотрел на нее, — вы, госпожа графиня, слишком много играли мною, чтобы теперь я мог вас отпустить. Так что соизвольте готовиться.
— Я не выйду за вас замуж, — сказала Эстель, так и не поднявшись.
— Любой суд будет на моей стороне. И, поверьте, Эстель, я не позволю обвести себя вокруг пальца, как граф де Пуатье.
Она вскинула брови и губы ее тронула улыбка.
— Это мы еще посмотрим, — усмехнулась она.
— Вы дали мне слово! — почти прорычал он, — и вы не сможете забрать его назад. Тем более, что ваш любовник уехал в Святую Землю, где собирается вступить в Орден тамплиеров! Не зря же он столько времени яшкался с ними!
— Что? — Эстель подалась вперед, и глаза ее расширились.
— Вы все прекрасно слышали, — сказал виконт, скривив губы, — ваш Эдуар де Бризе станет тамплиером. Он сейчас на пути в Святую Землю, так что поверьте мне, нет смысла сопротивляться судьбе.
Эстель побледнела, как полотно. Что дальше говорил Симон она попросту не слышала, уйдя в собственные мысли. Ей было совершенно все равно, что он говорит. Эдуар бросил ее! Она, дура, целыми днями ждала его, а он уехал, даже не попрощавшись и не прислав вести! Уехал, как только объявили Крестовый поход, хотя сбор армии был назначен на осень. Наверняка он хочет произнести обеты до того, как начнется штурм Иерусалима. Он станет совершенно чужим ей, ведь обеты нерушимы, а тамплиерам запрещено касаться женщин. Даже матери. Эстель сжала виски руками, чтобы унять внезапную головную боль. Потом поднялась, и, совершенно забыв про Симона, медленно пошла к себе. Симон что-то кричал ей в след, но она не обратила внимания на его слова. Она не слышала их, полностью погруженная в свое горе.
Эдуар не может стать тамплиером! Такой молодой, красивый, страстный, как сможет он нести этот крест? Тамплиеры всегда там, где опасность. Он же обязательно полезет в самую опасную битву.
Она больше никогда его не увидит...
Эстель упала на кровать и долго лежала, не в состоянии даже плакать. Он оставил ее, не попрощавшись, не сказав ничего о своих планах. Оставил навсегда, не давая шанса дождаться его. Снова ощутить его руки на своем теле, его губы на своих губах... Наконец-то она расплакалась, и долго не могла остановиться, жалея себя и его, безумно боясь, что его убьют в первой же битве. И она ничем не сможет помочь. Даже ее молитвы, молитвы грешной женщины, не спасут его.
Стоит
Внезапная мысль поразила ее, как громом.
Эстель встала, оправила платье. Потом закрыла глаза и глубоко вздохнула.
Если он хочет того, то пусть. Пусть станет воином-монахом. Но и она тоже... она тоже вступит в Орден. И будет рядом с ним. И если его ранят, то она будет целить его раны.
Приняв решение, Эстель тут же начала действовать. Чтобы избавиться от Симона, она сделала вид, что с отъездом любовника смирилась со своей участью и готова стать его женой. Три дня она держалась изо всех сил, была ласкова с ним, добра и приветлива. Она говорила ему красивые слова, что-то мурлыкала о любви, позволила поцеловать себя. И когда он уехал, уверенный, что она вскоре приедет в его замок, наконец-то вздохнула свободно.
Сразу после отъезда Симона в замок явилась Матильда. Эстель не стала интересоваться, где она была. Ей было достаточно того, что узнав о ее безумном плане та не сильно возражала. Матильда только кивала головой, соглашаясь на все. Вести дела в замке, пока Эстель не будет. Как долго? До конца Крестового похода. Быть матерью маленькому Виктору. И многое другое.
— Ты же не собираешься принять постриг? — спрашивала Матильда, — ты же не оставишь Виктора навсегда?
— Нет. Я хочу стать сестрой милосердия. Но только до конца похода. Потом я вернусь... ради Виктора.
Мысли свои Эстель не стала озвучивать даже Матильде. Ее так захватило желание ехать в Святую Землю как можно скорее, что ничто не могло удержать ее в замке. На край земли... к Эдуару. И пусть она будет тамплиером. Пусть он будет недоступен для нее. Она все равно будет рядом. Она не позволит ему умереть.
Задача переправиться в Святую Землю оказалась достаточно простой. Эстель отнесла в ближайшее отделение Ордена тамплиеров деньги и получила бумагу с красивыми росписями, которую должна была обменять на деньги в Святой Земле. Там же, в Туре, она сделала огромное пожертвование Ордену, принесла короткие обеты, означающие, что пока она состоит в Ордене, она обязуется соблюдать его устав, и получила облачение сестры милосердия. Белое платье с алым крестом.
Белое платье открывало перед ней все двери. Она удивилась, как легко было путешествовать в облачении. Гостиницы без всякой платы пускали ее на ночлег, а когда она прибыла в Марсель, то первый же корабль, идущий на Кипр, принял ее на борт.
Эстель никогда не видела моря. Ей повезло, и путешествие прошло без происшествий, и она целыми днями могла стоять у борта и любоваться бескрайними синими просторами. В груди ее рос белый цветок счастья, и она ощущала себя невестой, едущей на встречу с женихом. Только теперь женихом ее был Иисус Христос, а Эдуар де Бризе — братом во Христе.
Кипр недавно был завоеван королем Англии Ришаром, и Эстель попала на остров как раз во время празднования его свадьбы с принцессой Беренгарией.