Цена свободы
Шрифт:
– Я бы так и поступил, - ответил Мелек, - но затем я понял твое предназначение. -- Его лицо оставалось серьезным. -- Наша война с вами развратила нас, - начал он. -- Война все продолжалась, мы продолжали отдавать жизни, и мы учились у вас. Как хорошему -- тактике, так и плохому -- предательству и терро... терра... - Мелек вздохнул, так и не сумев выговорить это слово.
– Терроризму?
– - подсказал Блейр. Мелек кивнул.
– Да. Мы научились этому у вас, и хорошо научились. Когда мы предложили вам фальшивое перемирие, среди нас были многие, включая меня, которые думали, что мы извратили себя, стали низкими, словно люди.
На лице Блейра
– Атака ваших планет должна была быть жертвой Сивару, нашим танцем победы на ваших могилах. Однако Сивар отказал нам в победе. Некоторые из нас поняли, что мы осквернили жертвоприношение, став двуличными. Это словно использование оскверненного ножа, чтобы выпустить кровь -- Сивару это отвратительно.
Он повел Блейра по широкой лестнице, затем вперед. Они прошли мимо нескольких килратских женщин; некоторые из них были в одежде, некоторые обнажены. Они отворачивали лица от мужчин. Это были первые самки килрати, которых Блейр видел не на столе для вскрытий.
Блейр посмотрел на Мелека, пытаясь сформулировать вопросы, которые грозили прорваться бурным потоком. Мелек ответил на взгляд.
– Те из нас, кто сомневался, не сделали ничего. Сознаюсь, что испытывал только ярость по отношению к людям. Ваша скверна глубоко засела в наших лидерах. Несколько терр... злоумышленников попытались убить Императора. Заговор провалился, но семя было заложено.
– - Он печально покачал головой.
– А как я в это вписываюсь?
– - спросил Блейр.
– Сивар взрастил тебя и даровал многие победы. Ты стал равным любому килрати, и наш народ почитал тебя так же, как и твой. Твое Имя Героя отражает эту честь.
Они вошли в небольшую темную комнату. Мелек нагнулся и снял ботинки, затем знаком показал Блейру сделать то же самое.
– Сердце народа Сивара прогнило. Ты стал клинком, который очистил Народ и вырезал гниль. Ты был нашим ритуалом искупления, нашим Пуккалом.
– - Блейр вздрогнул, поняв, на что намекает Мелек.
– Давай определимся. Ты думаешь, что операция в небе Килраха была исполнением предназначения, которое привел в действие ваш собственный бог?
– - Он покачал головой.
– - Ты считаешь, что я был частью некого ритуала массового кровопускания?
– Да, - ответил Мелек и снова посмотрел на Блейра.
– - Я должен верить, что смерть столь многих из моего храи, столь многих из моего народа была предначертана. Эта жертва очистила их, и они смогут присоединиться к нам в охотах и сражениях, которые мы в будущем предпримем во имя Сивара.
Он открыл внутреннюю дверь и поманил Блейра за собой. Блейр вошел и остановился, не в силах ничего разглядеть. Он почувствовал тяжелый, насыщенный запах, который сначала принял за какие-то благовония, но затем понял, что это запах сгоревшей крови. Он осмотрелся, постепенно разглядывая часовню во всех деталях. Картины на стенах изображали жертвы, охоты, сражения и победы. В передней части комнаты, над дымящейся жаровней, было нарисовано несколько фигур, протягивающих руки с приношениями килратскому богу. Блейр вопросительно посмотрел на Мелека.
– Пророки Сивара, - ответил Мелек и поманил его к себе. Блейр подошел поближе и остановился, шокированный. Там, среди пророков, предлагающих жертвы богу, были его собственное лицо и руки, которые предлагали что-то, подозрительно напоминающее торпеду. Он повернулся к Мелеку, не в силах сказать ни единого слова.
– Ты помог моему храи найти верный путь, путь чести. Гниль в нашей сердцевине должна была быть очищена кровью. Килрах
Блейр облизал губы и почувствовал, как пересыхает горло.
– Что вы будете делать?
– - спросил он, не в силах отвести глаза от фрески.
– Мы будем сражаться с другими храи, другими кланами, пока один из них не возьмет верх, - ответил Мелек.
– - Тогда будет новый Император и новая Империя.
Блейру не понравились эти слова. Те немногие вести, что он слышал о килрати после войны, говорили, что они находятся в состоянии пятисторонней гражданской войны. Пройдет очень много времени, если вообще наступит такое время, прежде чем один клан сумеет подняться над всеми остальными и захватить власть. Если бы это был кто угодно, кроме килрати, он готов бы был биться об заклад, что этого не произойдет никогда. Но он знал, что килрати когда-нибудь вернутся, закаленные страданиями и сильнее, чем когда-либо.
Мелек вывел его из комнаты с алтарем.
– Будешь ли ты нашим гостем до тех пор, пока мы не починим твой корабль, чтобы ты мог вернуться домой?
Блейр посмотрел на Мелека долгим взглядом, затем обернулся в сторону часовни.
– Да, хотелось бы. Спасибо тебе.
Блейр чихал, пока Соса проигрывала его доклад. У него открылась аллергия на что-то на корабле Мелека, скорее всего, на кошачью шерсть. С Гоббсом у него никогда не было проблем, но принц Ралгха был единственной кошкой в окружении людей, а не наоборот. Скорее всего, виновата была наложница, которую Мелек предложил ему как дар чести. Блейр был ей интересен примерно в такой же степени, как и она ему, но она настояла на соблюдении морали, и у нее были очень специфические предложения по поводу того, где она должна спать. Блейр, которому не хотелось злить женщину с трехсантиметровыми когтями и на двадцать килограммов тяжелее его, согласился. Следующее утро принесло ему насморк и слезящиеся глаза -- это если не считать веселых взглядов хозяина.
Соса раздраженно отключила проигрыватель.
– И это все? Он предупредил вас об атаках, дал вам записи и пригласил на обед? Больше ничего?
Во время полета назад на "Интрепид" Блейр решил, что никому не расскажет о часовне и фреске. Это слишком глубоко его поразило, чтобы делиться с кем бы то ни было. После темблоровой бомбардировки Килраха у него были ночные кошмары... и то, что враг не только простил ему это деяние, но еще и принял его как должное, бросило его в неуправляемый штопор. Мелек, похоже, думал, что его Имя Героя было буквальным -- что он на самом деле представлял собой сердце всего килратского народа. Эта идея пугала его и приводила в смятение. Единственное, что он точно знал -- время, проведенное с Мелеком, и разговоры с ним были очень личной темой, и у него не было желания рассказывать об этом никому.
– Да, - ответил он, - практически.
Она посмотрела на него с другой стороны стола, ее лицо ничего не выражало. Ее поведение профессионального следователя испарилось.
– Я беспокоилась за вас, - тихо произнесла она, так тихо, что он мог и не слышать ее.
Блейр почувствовал, как забилось сердце. Эта фраза могла означать всего лишь обычное беспокойство о безопасном возвращении, или же много больше. Он все еще не определился, чего же хотел от нее, или что был готов отдать сам.
– Вам не нужно было, - ответил он дружелюбным тоном, не предлагая более интимного продолжения разговора, но и не отвергая его.