Цезарь: Крещение кровью
Шрифт:
Не успел он вновь смежить веки, как услышал детский плач... Он вскочил, как ошпаренный. В темноте, на ощупь, нашел стакан, бутылку; ногтями сковырнул пробку, налил стакан до краев, торопливо выпил. Никакого эффекта — как вода. На всякий случай понюхал — пахнет водкой. Плеснул на стол, поднес к лужице зажженную спичку — загорелась. Значит, водка. Значит, мало выпил, если не берет.
Второй стакан. Даже трясли не перестало. И только когда он добрался до донышка, то понял, что пьян. Настолько пьян, что до кровати рискует ползти на четвереньках. Старательно обдумав этот вопрос, решил так
Никаких снов ему больше не снилось. По крайней мерс, он их не помнил. Проснулся с такой головной болью, что страшно было глаза открыть, не то что встать. Все же, собравшись с духом, он приподнял веки и обнаружил, что в номере светло не от лампы — за окном был белый день. Странно, ведь в декабре поздно светает... На кровати напротив сидел мрачный Славка и просматривал местную газету.
— Сколько времени? прохрипел Валера.
— Без четверти девять.
— Сколько?! А почему никто не будил?
— Ты просыпался, как же... Сашка заходил в шесть часов, сказал, что отъезд переносится на одиннадцать утра. 1а базе с разгрузкой проваландались — раз, и солярку только к половине одиннадцатого завезут — два. Сволочи, хуже предупреждали... Трудно заранее завезти? Нельзя было один раз, хоть для себя поработать на совесть, а не нустя рукава? Весь график нам сорвали. И Антон с Жорой всю ночь отношения со складскими мужиками, кое-кому морду основательно разбили. Скоты, лезли
В машины, как к себе домой! И, главное, удивлялись, почему мы не даем им нас пограбить?
Славка углубился в чтение газетенки. Честно говоря, Валере были глубоко безразличны эти неувязки. Самое главное, он не смог подняться, и одна только мысль, Что ему целый день придется трястись в машине, вызывала тошноту.
Потянувшись, Славка отложил газету.
— Сашка тебе спирт оставил.
— Зачем?
— Дурацкий вопрос. Чтобы похмелитом не страдал, я полагаю.
Ага, значит, Цезарь уже в курсе, что Яковлев ночью налакался до бесчувствия. Жди неустойки за грубое нарушение правил — пьянка на деле. А-а, черт с ними, и с правилами, и с неустойками, и с самим Цезарем... Интересно, он догадывается, из-за чего Яковлев сорвался с резьбы?
— Он что-нибудь спрашивал?
— Не-а. По-моему, он сам все понял. Попробовал тебя разбудить, потом посмотрел, сколько пустых бутылок, принес спирт и сказал, чтобы ты перед отъездом зашел пожрать в местную столовку. И газировки с собой возьми, а то тебя сушняк по дороге задолбит. Ехать-то будем без остановок.
Сначала Валера не понял — что, совсем без остановок? А если отлить приспичит? Потом сообразил, что имеются в виду населенные пункты.
— Да, спирт чистый, медицинский, — добавил Славка. — Развести не забудь, а то глотку себе сожжешь.
Все-таки Валера поднялся на ноги. Стоять было очень трудно, стены номера покачивались, перед глазами плыли разноцветные круги и колени предательски дрожали. Флакон со спиртом стоял на подоконнике; Валера усмехнулся — жидкости в пузырьке было ровно столько, сколько нужно на опохмелку. Ни граммом больше. Откуда непью-щему Цезарю ведомы такие тонкости? И как он не боится, что Яковлев, добавив на старые дрожжи, свалит машину
Опохмелившись, почувствовал себя лучше, но был совершенно пьян — он не проспался за ночь. А одного воспоминания о преследовавшем его кошмаре хватило, чтобы
Принять неожиданное и последнее решение... Ведь, сбрасывая машину, он мог неправильно рассчитать время и уйти под воду вместе со «Шкодой». На посторонний взгляд — нелепая случайность, промах пьяного человека, а он сам с собой расплатится за все...
На базу Яковлев и Шведов явились самыми последними. «МАЗа» и «Волги» на территории склада не наблюдалось, а возле «Шкоды» суетились два парня, в которых Ва-лера с трудом признал ВДВ и Цезаря. Оба были в каких-то сверхуродливых пальто, под которыми угадывалась «униформа», и в кепках. Сашка водрузил на нос невообразимые очки с оправой толщиной в палец. Собранные в толстый «хвост» волосы он упрятал под воротник пальто. Вдвоем с ВДВ они поснимали с кабины «Шкоды» все фирменные заводские знаки, наклеили разноцветных полос, звездочек, налепили множество таких вещей, которых там отродясь не было. Правильно, белым днем машину увидят точно, и они старались сделать так, чтобы свидетели увидели все, что угодно, только не ту машину, которая была угнана на Симферопольском шоссе.
Валера направился было к кабине «Шкоды», но Цезарь жестом остановил его. В тягач забрались ВДВ и Шведов, а Валере Сашка указал на пассажирское сиденье неприметного «жигуленка», стоявшего у «Шкоды». Все ясно, доверие он потерял — тягач ведет ВДВа сам он всю дорогу будет под неусыпным наблюдением Цезаря. Даже за руль легковушки его не пустили — еще бы, пьян в стельку.
За несколько часов пути они не обменялись ни единым словом. Цезарь ничего не выпытывал у Яковлева, вообще делал вид, что в машине один. Валера был рад его равноду-шию; разговаривать не хотелось, тем более — с человеком, толкнувшим его на детоубийство.
Остановились около выбранного карьера, где просматривались четкие следы протекторов развернувшегося ранее «МАЗа». Надо было вновь установить старые номера, по - сдирать наклейки — вернуть машине прежний облик. Кроме того, пора меняться местами: из всей бригады Цезаря с каскадерской частью плана способны были справиться только Яковлев и Чикарев. Толик уехал на «МАЗе», а из присутствующих в данный момент у карьера никто больше
Не мог сбросить машину, поэтому Яковлев был уверен, что помех не возникнет.
Момент, когда все будет зависеть только от него, приближался, и он прилагал все усилия, чтобы Цезарь не распознал его истинные намерения. Валера спокойно снял верхнюю одежду, оставшись в униформе; ВДВ и Шведов покинули «Шкоду». Он уже поставил ногу на ступеньку, готовясь к последнему этапу, когда на его плечо тяжело легла рука Цезаря. Зачем-то он тоже разделся до униформы, снял очки и кепку.
— Не спеши. Ты уверен, что точно знаешь, что должен сделать?
— Уверен.
Валере хотелось злорадно усмехнуться — настолько двусмысленным был этот коротким диалог. Но Цезарь не мог знать, какой смысл вкладывал в слова Валера, поэтому от усмешки пришлось воздержаться — он бы заподозрил неладное.