Чародей лжи
Шрифт:
Большинство пускалось в путь, имея лишь смутное представление о том, что ждет их впереди. Им было невдомек, что иные мосты уже смыты. Трагичнее всего то, что за поворотом они не могли разглядеть перекрестка, и не меньше половины из них угодит в лабиринт бессильной ярости и отчаяния.
Вначале было невозможно представить даже число жертв, и тем более – куда они направятся и что там обнаружат. Единственной подсказкой была ошеломляющая цифра, названная самим Мэдоффом: 50 млрд долларов.
Через считаные часы после ареста Мэдоффа многие доморощенные финансовые эксперты в Интернете отмахнулись от этой цифры как от завышенной и неправдоподобной. Другие предположили, что она верна, но отражает лишь бумажные прибыли, а не денежные убытки, – как будто убыток на бумаге, уничтоживший
Несколько институциональных жертв быстро вышли на свет. Фонд Пикауэра, семейный фонд Чейзов и фонды семьи Норман практически тут же закрылись, ввергнув в ступор и своих сотрудников, и получателей субсидий.
К пятнице 12 декабря несколько элитных хедж-фондов, несмотря на все их прежние заверения о тщательных проверках и экспертизах, застенчиво признались инвесторам, что их тоже ободрали.
По всему миру «дорогие инвесторы» начали получать факсы, электронные письма с вложениями и курьерские доставки с вежливыми посланиями: «… Вчера, как вы несомненно знаете, был арестован Бернард Л. Мэдофф…» (Хотя вряд ли вы знаете, что ваш фонд проинвестировал фактически все свои активы в другой фонд, который инвестировал в три других фонда, и вся эта троица полностью вложилась в Мэдоффа.) «Мы потрясены… консультируемся с юристами… собираем информацию… будем держать вас в курсе дел». Получатели этих писем звонили своим адвокатам, и этим же адвокатам названивали из СМИ.
Особенно острым было потрясение, ужас и замешательство в гигантских донорских фондах Мэдоффа, чьи управляющие так гордились своей осмотрительностью – и понесли такие громадные убытки: Fairfield Greenwich Group, Эзра Меркин, Bank Medici, фонды Tremont. Блоггеры тут же заклеймили их вероятными пособниками мошенника, отказываясь поверить в то, что такой элементарной аферой, как финансовая пирамида, можно столько времени дурачить таких многоопытных профессионалов.
По всей Европе главные банки один за другим стали выпускать заявления для прессы: фонды Optimal испанского Banco Santander инвестировали в Бернарда Л. Мэдоффа… аффилированные с UBS фонды скорее всего инвестировали… банк HSBC мог быть втянут своим отделом управления хедж-фондами… у BNP Paribas под угрозой 500 млн долларов, вовлеченных в сделки и займы хедж-фондов.
Осведомители о биржевых колебаниях, годами вслушивавшиеся в то, как их компаньоны по загородному клубу хвастают или шушукаются о своих инвестиционных счетах у Мэдоффа, разослали журналистам анонимные доносы или оставили голосовые сообщения, назвав все известные им имена.
Списки составлялись, расширялись, уточнялись. Первыми шли, естественно, громкие имена: владелец New York Mets Фред Уилпон и бывший владелец Philadelphia Eagles Норман Бремен; Сэнди Коуфакс – бейсболист, избранный в Зал славы бейсбола; магнат недвижимости и владелец газеты New York Daily News Морт Цукерман; актеры Кира Седжвик, Кевин Бэкон и Джон Малкович; известный киносценарист Эрик Рот; бывшая жена Майкла Дугласа; наследники автора и исполнителя песен Джона Денвера; фонд, основанный Джеффри Каценбергом, одним из основателей голливудской киностудии DreamWorks, совместно с продюсером кинозвезд Дэвидом Геффеном и обладателем «Оскара» Стивеном Спилбергом, чьи фонды тоже пострадали.
Сразу же открылся поразительный географический охват аферы Мэдоффа – своеобразный антипамятник двум десятилетиям финансовой глобализации. Вскоре в списки попали банкиры частных швейцарских банков, сингапурская страховая компания, корейский учительский пенсионный фонд, итальянский банковский холдинг, главные японские банки и страховые компании, гонконгские трастовые фонды, голландские управляющие инвестициями, суверенный фонд благосостояния Абу-Даби, французская наследница косметической империи, члены королевских семей Англии и Монако, две католические школы с острова Санта-Круз, люксембургские хедж-фонды, богатые семьи из Мексики, Бразилии,
В США видные жертвы включали членов попечительских советов культурных учреждений Нью-Йорка, бывших управляющих с Уолл-стрит, богатых девелоперов из Чикаго, уважаемых деятелей науки из Бостона, фонд из Сиэтла, члена законодательного собрания штата Нью-Джерси и группу пенсионеров из Аспена (штат Колорадо). Небольшую часть своих активов вложил в Мэдоффа даже Международный Олимпийский комитет.
На фоне этого космополитического полотна стали проступать черные пятна низменной обывательской реакции. Новостным интернет-сайтам приходилось регулярно вычищать антисемитские оскорбления из комментариев к материалам о Мэдоффе и его афере. Когда нобелевский лауреат и автор воспоминаний о холокосте Эли Визель, почитаемый за мужество и гуманизм, подтвердил, что Мэдофф украл все вклады в его небольшой благотворительный фонд, многие члены еврейского сообщества сочли это верхом цинизма и предательства, но другие испугались негативной реакции, на которую в столь неспокойные, опасные времена мог спровоцировать толпу Мэдофф.
На одной из дискуссий за завтраком в манхэттенском клубе «21» Визель предложил собственное объяснение того, как мог случиться подобный скандал. «Это же проще простого, – сказал он. – Воображение преступника превосходит воображение невинных». Смысл понятен: преступник способен во всех подробностях представить задуманное им преступление, тогда как его жертвам сама вероятность такого преступления не приходит в голову.
Когда Визеля спросили, сможет ли он простить Берни Мэдоффа, последовало долгое, почти мучительное молчание. И человек, который, кажется, так много – и многим – простил, тихо ответил: «Нет».
Манхэттенский Институт еврейских исследований организовал вечернюю дискуссию группы специалистов для рассмотрения, как выразился ее модератор Мартин Перетц, «гнусности, учиненной Мэдоффом». Аудитория была набита битком. Диспутанты были представительны, вдумчивы и полны тревог. Некоторые опасались, что предательство Мэдоффа наносит удар по узам доверия, которые позволили евреям диаспоры столетиями выживать и преуспевать в финансовых центрах. Но историк Симон Шама напомнил аудитории, что Америка, становясь все более толерантной, только что избрала первого чернокожего президента Барака Обаму; быть может, старая как мир нетерпимость выходит из моды. Кроме того, подчеркнул он, в эти постмэдоффские дни как будто не наблюдается заметных выбросов антисемитского яда.
Присутствующие в аудитории журналисты знали, что это не совсем так: достаточно было просмотреть папку входящих электронных писем.
Через неделю после ареста Мэдоффа Антидиффамационная лига (правозащитная организация, призванная противостоять антисемитизму) сообщила о резком росте злобных оскорблений евреев в Интернете, по большей части связанных с Мэдоффом. Тот факт, что Мэдофф и многие из его жертв были евреями, вызвал «у антисемитов настоящий взрыв», – предостерегал Абрахам Фоксман, долгое время возглавляющий организацию. В составленный Антидиффамационной лигой список примеров вошли комментарии, которые появлялись на веб-сайтах многотиражных газет и журналов: «Один еврей-ворюга обирает кучу других евреев-ворюг – вот вам, что называется, преступление без жертв»; «Старая песня: еще один жулик-еврей с Уолл-стрит. Вы лучше покажите еврея, который не жулик, то-то все удивятся!»; «Очередной еврейский вор-меняла. Три тыщи лет одно и то же»…
В реальности преступление Мэдоффа вышло далеко за пределы его первоначальных еврейских связей. Почти все деньги, сгинувшие в результате мошенничества, стеклись к нему после его кризиса наличности 2005 года и поступили от хедж-фондов, разбросанных по всему миру, – от европейских аристократов, теневых русских и суверенных фондов национального благосостояния стран Персидского залива. Эти инвесторы если и слышали о Берни Мэдоффе, то связывали его с подъемом NASDAQ и автоматизацией Уолл-стрит, а не с еврейскими загородными клубами на Лонг-Айленде и в Палм-Бич и не с попечительским советом Университета Ешива.