Chercher l'amour… Тебя ищу
Шрифт:
— Я спать хочу. Пожалуй, к себе пойду, если ты не против. Спокойной ночи.
Засмеяться, зарыдать или зажмуриться, чтобы не больно или не страшно было? Уверен в том, что здесь истерика мне не поможет. Тогда, пожалуй, напополам живую стоит разодрать! Разок погоревать, а после обо всем, что здесь произошло, забыть и о бессовестной никак не вспоминать.
— С ним, что ли? Спать намылилась на груди у Мудрого? — с ехидством уточняю.
— Одна, на шелковой подушке и на матрасе средней жесткости, — глубоко вздохнув, мне отвечает, — на втором этаже
Случайно вспомнила о сыне? Очень своевременно — здесь нечего сказать.
— Какого хрена ты вытворяешь? — пытаюсь встретиться с ней взглядом, но зрительный контакт сегодня, к сожалению, не выходит и нас с ней совершенно не цепляет. Дочь прикрывает веки и низко опускает голову, натирает острый подбородок о тощую грудину, мельтешит ресницами, заметно нервничает, дергая руками. — Я спрашиваю — ты отвечаешь, Юля. Будь добра, смотри на меня. Хочу тебе напомнить, если ты случайно обо всем забыла, что в этом доме по-прежнему действуют старые, годами отрепетированные, проверенные правила.
— Ты пьян, по-видимому? Шатаешься, как привидение, ногами барабанишь к людям в двери, заглядываешь им в трусы, включаешь сострадание, к какой-то совести взываешь и спекулируешь положением хозяина жилого помещения. Я вышла из того возраста, когда ты мог оказывать на меня свое влияние. Ответь-ка лучше на другой вопрос. Зачем ты пьешь? Специально, чтобы маму довести? Или поймал потерянный кураж? Не можешь соскочить, потому как бултыхаешься и захлебываешься в стакане, наполненном сраным горячительным до самых до краев? Стыдно, папа! — словами унижая, весьма интеллигентно оскорбляет. — В твоем возрасте о другом надо бы подумать, а ты… Ты ведешь себя, как ребенок.
— Тебе, — проглатываю грубость: «Мелкая сопля», — отчитываться не намерен. Ты забываешься, Смирнова! Зазнайство — поверь, пожалуйста — до добра никого еще не доводило. Остановись, детка, пока не стало слишком поздно.
— Смирнова? — она рассматривает пол, прислушивается чутко к моим словам и продолжает филигранно издеваться. — Ты, видимо, забыл мою фамилию.
— Язык не поворачивается Красовой назвать после того, чему я стал свидетелем. Ты…
— Неужели никого не жаль, отец? Мама, например, м? А перед Игорем не стыдно?
Что-что? Решила провести разъяснительную беседу и прочитать мне долбаную лекцию о моральной составляющей, которой на самом деле ни в одном из жизненных подпунктов нет. Я проверял — там только бред и околесица.
— Еще раз повторить? Не доходит, да?
— Неплохо бы.
— Не собираюсь отвечать на провокационные вопросы, тем более что мои объяснения не для твоих ушей. Избавь от вызывающе допрашивающего тона и лицо попроще сделай. Морщинами покроешься, если будешь много думать и недоступное пониманию анализировать. И помни, солнышко, что не ты меня на чем-то нехорошем застукала, а я тебя за волосы поймал. Считаешь, что обладаешь неограниченными правами и можешь
— Замечательно! Браво, папа! Ты виртуозно владеешь риторикой и ладишь с собственным языком, тем более что в твоей крови существенная доля алкодопинга. Отличный ответ. Я бы поаплодировала и даже стоя, но, — бесстыже улыбается, — скромность выкажу и проявлю уважение к почтенному возрасту, и обязательно возьму всего лишь обстоятельные фразочки на собственное вооружение. Тебе, — хлестко заряжает по моим щекам своим кивком, — отчитываться не собираюсь. Мне…
— Закрой рот, — рявкаю, мгновенно отсекая.
— Мне…
— Замолчи, сказал. Ты что творишь?
— Устала, — позевывает демонстративно, прикрывая раскрытый рот ладонью с вытянутыми пальцами. — Спокойной ночи.
Она лениво, с неохотой, поворачивается, настраивается, выбирая нужный курс, а после начинает двигаться на выход.
— Как у Кости дела? — шиплю ей в спину. — Когда он возвращается?
— Все хорошо, — не поворачиваясь, без запинок отвечает. — Через два дня.
— Вероятно, это очень удобно? — отталкиваюсь тылом от стола, на ширину плеч расставляю ноги, стараюсь не раскачиваться, а соблюдать баланс. — Вы ведь разводитесь? Правильно понимаю? Он в курсе? Осведомлен о том, что происходит?
— Спокойной ночи, папа.
— Мы не закончили. Я спросил, а в ответ — увиливание или тишина. Поругались, что ли? Что случилось? Ты прекрасно понимаешь, что я не отвяжусь, а мама…
— Не впутывай ее сюда, пожалуйста.
— И не собирался, но только Женя не слепая. Давай поговорим, детка. Останься и посиди со мной.
— Наверное, ты хочешь кофе? Некому приготовить? — вполоборота с гордым профилем вопросом отвечает на простое предложение.
— Я справлюсь с этим сам. Не нуждаюсь в чьей-либо помощи.
— Вот и хорошо, — и снова смотрит прямо.
— У вас с ним отношения? — хриплю бестактный вопрос. — Вы вместе? Добровольно или насильно? Ей-богу, у меня сейчас башка от такого разорвется. Как же так?
— Странно, отец, — я снова вижу женский профиль. — Это ведь была твоя идея. Чему ты удивляешься? Ни за что не поверю, что ты не понимал, к чему все это может привести. Когда устраивал чужие судьбы, то, вероятно, в ярких красках представлял возможный гранд-финал? Ты ведь любишь моделировать, изучать, анализировать непростые ситуации, если не ошибаюсь. Что у нас с прогнозом, папа? Будет буря или наметилось на горизонте солнце? Направление ветра — сильное и юго-восточное?
— Моя идея? — прищуриваюсь и вытягиваю шею. — Что за ересь? Когда конкретно я начал идеализировать события?
— Не понимаешь?
— Если объяснишь, возможно я въеду в сложившуюся ситуацию.
— Это ведь ты его сюда привез, а после именно ты сообщил ему о сыне. Ты приютил и взял подранка под крыло. Ты! Ты! Ты!
— Это серьезно? Выбирай выражения. Если мне не изменяет память, несколько минут назад с этим «подранком» ты чуть не улеглась в койку.
— Что?
— Что слышала!