Chercher l'amour… Тебя ищу
Шрифт:
Она вдруг закрывает пальцами мне рот. Я слышу, как громко рядом дышит, как пытается успокоить свое сердцебиение, как сопит, сильно раздувая ноздри, как тяжело вздыхает, как стонет, когда губами тянется к моему рту. Я чувствую, как целует, как высовывает свой язык, лаская мою скулу, как трется щекой. Я слышу, как Юля шепчет в ухо:
— Все кончено, Мудрый. Это наша жизнь — другой не будет. Я замужем и не хочу ничего менять.
— Мне нужно знать, Юла.
— Нет, — касается своим виском
— Ты готова сражаться или…
— Нет.
— Боишься проиграть?
— Нет.
— А что тогда?
— Боюсь предательства.
Я не предатель… Не предатель, черт ее возьми.
— Я не брошу.
— Я тебе не верю, — спокойно заключает, а потом вдруг добавляет издевательское, — милый Святик!
Ненавижу это имя. Свят, Святик, а потом Святой… Все это производные моего диковинного имени, которым наградила мать, не посоветовавшись с отбывшим в армию двадцатилетним батей.
— Я не боюсь твоего козла.
— Я знаю, — она снова отстраняется, а я обхватываю ладонью крохотный по сравнению с моей клешней ее затылок и направляю голову Юлы, приближая лицом к себе.
— Не откажусь от Игоря. Поверь, — шепчу ей в губы, двигаю, выталкивая слова, прочесывая тонкую кожу ее идеально очерченного рта, — пожалуйста. Вы моя семья! Он украл вас у меня. Знаешь, что бывает за воровство там, откуда я вернулся.
— … — выдирается, отрицательно мотая головой.
— Закон военного времени гласит, что…
— Убьешь, да?
За свое — не раздумывая, не глядя. За свое — пойду на все, не считаясь с сопутствующими жертвами.
— Мы будем вместе, Мудрая, — улыбаюсь.
— Нет, — Юла приоткрывает рот, она готова к поцелую, она только этого и ждет, она опять ведет, Юлька хочет ласки, хочет настоящих чувств и блядской страсти.
— К черту уважение, да? — прихватываю верхнюю, раскатываю мякоть на зубах, впиваюсь и оттягиваю на себя. — М-м-м, — с чмокающим звуком отпускаю и оскаливаюсь. — Любовь — это не про уважение, Смирнова. Вернее…
Детский визг останавливает нас. Юля вздрагивает и подрывается на ноги.
— Что там? — я повторяю те же действия.
— Он боится темноты, — на ходу шипит Юла, поглядывая искоса на меня.
А я мог бы и сам об этом догадаться.
Игорь сидит на импровизированной кровати, застеленной сеном и нашими вещами. Он растирает глазки и, раззявив рот, кричит о том, что страшно.
— Тихо, сладкий, — встав перед пацаненком на колени, Смирнова обнимает худенькие плечи и бережно проглаживает спинку. — Ложись, мама здесь.
Я тоже рядом!
Она укладывает его на спину, затем переворачивает на бочок, сама пристраивается, повторяя детский контур, двигает рукой, пальцами расчесывая запутавшиеся и свалявшиеся от
Глава 13
Втроем… Четвертый лишний!
— Привет, Костя, — Алексей Смирнов предлагает для пожатия мне руку. — Как добрался?
— С переменным успехом, — дергаю плечами, оглядываюсь, никого, кроме его столбом торчащей крупной фигуры здесь на замечая.
Хотя, конечно, можно было и быстрее.
— А это кто? — кивает на моего помощника, который забирается в салон Юлиной машины. — Вор, конокрад, чужой на территории?
— Славик, доброволец, почти профессиональный водитель на час, — отвечаю.
— У тебя и такие, что ли, в штате есть? — а он, похоже, шутит, по-детски удивляясь.
— Вольный найм, а у него, как у вновь прибывшего, как у молодняка — внезапное расширение должностных обязанностей. Моя ласковая просьба — его радушное одолжение мне, как непосредственному доброму начальнику.
— А-а-а, — закидывая голову, смеется.
Странная, как для сложившихся обстоятельств, обстановка: наш сын пропал, а здоровому Смирнову — гаденькие шутки, да дебильные подколы.
— Ты какой-то… — как будто несущиеся мысли медленно читает. — Короче, на себя вообще не похож. Серьезный, сосредоточенный, — кивает на мои не находящие себе места по локоть оголенные руки. — Красов, ты меня, честное и благородное, жутенько пугаешь. Давай-ка потише, парень. Придержи коней и взрыхли мозговую почву здравыми решениями. Что с тобой?
— Где Юля и Игорь? — пальцы к ладони сильно прижимаю, формирую кулаки и бью по своим бедрам, как по наковальне.
— Еще в пути. Тише-тише, парень.
— В пути? Они что, опоздали на поезд? Своевременно не прошли регистрацию на одиночный рейс, теперь вот вынуждены добираться своим ходом? Пешком, на волах, ползком или верхом на гребаной улитке? Что это значит? — поднимаю руку и смотрю на время. — Блядь! Я задержался, потому что с жопы области сюда к вам добирался, а жену, видимо, затормозили при прохождении паспортного контроля.
— Кость, Кость…
— Он, эта героическая сука, с ними? — прикрыв глаза, сквозь зубы говорю, довольно четко выговаривая буквы. — Тот, на кого надо молиться и не дай Бог косым взглядом опоясать. Этот псих с Юлей?
— Красов, — схватив меня за шею, к своей щеке притягивает мою слюнями брызжущую рожу, — Красов, Костя… Ну, что еще сказать? Ты ведь не станешь слушать, да?
Нет! Но с удовольствием посмотрю на то, что вышло. Твою мать!
— Они связались с нами рано утром, сейчас продвигаются…