Чёрный лёд, белые лилии
Шрифт:
— Так точно, товарищ майор, ещё утром. Я пришла вам передать от него, — она быстро вытащила из кармана конверт.
— Хорошо. Скажи, пусть ко мне зайдёт, карты со вчерашнего дня не ориентировали. Лыткин, Черных мне из-под земли достань.
Молоденький офицер браво приложил руку к козырьку кепки и думал было со всех ног кинуться исполнять поручение, но в этот момент посмотрел на них, нерешительно построившихся в десятке шагов, и замер. Несколько раз хлопнул большими глазами, открыл и закрыл рот.
Таня поёжилась, чуть пригибаясь
— Товарищ майор, кажется, снайперов привезли раньше, чем мы думали, — услышала она голос сержанта. Надя кашлянула, сделала знак, и все как-то сразу выпрямились, отряхнулись, заправились. Это ведь их самый первый командир здесь, и нужно предстать перед ним в соответствующем виде.
— Снайперов? Очень хорошо, — кивнул майор, но их так и не увидел. — Попова убили с утра, никого почти не осталось. Очень вовремя. Ну, показывай, посмотрим на них. Ещё бы разведчиков прислали, а? Ну, не болтай, показывай.
Девушка — судя по всему, старший сержант Рутакова — молча наклонила голову в знак согласия, отступила в сторону и указала на них. Таня выдохнула, чуть тряхнула головой, прогоняя остатки тумана, и выпрямилась.
Всё вокруг притихло, только где-то далеко стреляли да ветер шумел в верхушках ближайших деревьев, раскачивая их. Ни сержант, ни майор не говорили ни слова, поэтому Таня искоса посмотрела на них.
Недавно растянутый в довольной улыбке широкий рот майора стал одной прямой линией; его тёмные брови сошлись на переносице, нижняя челюсть чуть выдалась вперёд. Глаза, красивые, умные, смотрели на них, кажется, почти спокойно, только длинная травинка, которую он жевал, замерла и упала на землю.
— Это что такое, сержант? — тихо, не отводя от них взгляда, спросил он.
Надя сделала, как и полагается, несколько строевых шагов вперёд, приложила руку к козырьку кепки и доложила:
— Товарищ майор, снайперский взвод для прохождения дальнейшей службы прибыл. Командир взвода сержант Сомова.
Майор быстро отодвинул оторопевшую Надю рукой и сделал несколько шагов по направлению к ним, остановившись совсем рядом. Девушка-сержант безмолвно последовала за ним. Что, все его так боятся, что ли?
Ещё несколько секунд стояла тишина. Даже стрелять, кажется, перестали.
— Это что за детский сад, Рутакова?! — заревел майор, прибавив несколько замысловатых армейских ругательств. — Это что такое?!
— Не могу знать, товарищ майор, только сейчас приехали, я была не осведомлена.
— Это что, мать вашу, приехало?! Где снайперы?! Ты, — он тыкнул пальцем в белую, как снег, Машку, стоящую справа от Тани. Та вся затряслась, сделала шаг вперёд, несколько раз открыла и закрыла рот, глядя на майора круглыми от страха глазами, и в итоге пропищала абсолютно не своим голосом:
— Младший сержант Широкова!
— Сколько лет?
Несколько секунд Машка пребывала в полнейшей панике, что легко было определить по её постоянно теребящим
— Так девятнадцать...
Таня внутренне подобралась, думая, что сейчас этот высокий человек снова станет кричать им в лицо, но майор закусил нижнюю губу, обвёл взглядом всех семерых девчонок, плюнул на землю и пошёл прочь в направлении ближайшего блиндажа. Черноволосая девушка быстро пошла за ним.
— Товарищ майор, что прикажете с ними делать?
— Да чёрт с ними, отдай напополам Колдуну и Миклашевскому, пусть возятся, если есть охота, — зло ответил майор, потом остановился, нахмурился, ещё раз оглянулся на них и негромко сказал сержанту, тяжело вздохнув: — Цирк какой-то, честное слово. Ну и куда их? Пристрелят сейчас, а мне как с этим потом? — махнул рукой и пошёл дальше. За ним быстро-быстро засеменил молоденький офицерик.
— Ой, мамочки, какой ужас, — Машка обернулась к строю, совершенно парализованная от страха. — Я его так боюсь, девочки, какой же он страшный, прямо кровь в жилах стынет…
— Тоже мне, сам он детский сад, — недовольно пробурчала Валера, беря Танину ладонь в свою.
Было и правда обидно. Они сейчас чуть не умерли от этих ужасных снарядов, взрывавшихся прямо рядом с ними, но встали и выползли. И учились они столько дней, столько старались, а обзывают детским садом.
— Ладно, девочки. Посмотрим, что будет, — примирительно сказала Надя, но видно было, что расстроена и она. — Он ведь нас ещё не знает.
— Что это за ужас вообще? — простонала Машка.
— Этот ужас — наш командир батальона, майор Ставицкий Иван Дмитриевич, и тебе стоит быть поосторожнее в выражениях.
Черноволосая строгая девушка выросла перед ними, будто из-под земли, и Таня наконец-то смогла, прищурившись, рассмотреть её внимательней. На вид ей было лет двадцать с небольшим, но в глубине тёмно-серых глаз отражалась пугающе взрослая строгость. Черты её лица были бы плавными и красивыми, не лежи на них тяжёлый отпечаток постоянной собранности и серьёзности.
Тане нравилась эта девушка, фамилию которой она, правда, не запомнила, а вот Маше, похоже, не очень, потому что она насупилась и сложила руки на груди.
— Но…
— Это был не совет, — отрезала старший сержант, быстро оглядела их покосившиеся, шатающиеся фигурки, едва заметно поморщилась и холодно заговорила, указывая на Валеру, Надю, Вику Осипову и Риту Лармину: — Ты, ты, ты и ты. Слушайте один раз, повторять не стану. Третья рота, третий взвод, командир вашего взвода лейтенант Миклашевский. Все остальные — третья рота, первый взвод, командир взвода прапорщик Калдаев. Это понятно?
— Как-как? — Машка, занимавшаяся отковыриванием грязи от подола кителя, подняла голову и захлопала глазами. — Я не услышала. Таня, мы с тобой вместе, да? Повторите ещё раз, пожалуйста.