Чёрный лёд, белые лилии
Шрифт:
Каждый звук отдавался в лесу необыкновенно громко, и Таня боялась не то чтобы запеть что-то себе под нос для храбрости — даже кашлянуть. Она давно перешла с бега на шаг, потому что опасалась попадать в полосы лунного света. Шла медленно, каждые двадцать метров останавливаясь и прислушиваясь.
Страшным было всё: каждый шорох, каждый кустик вызывал в Тане непреодолимый ужас. То в невысоком осиннике ей чудилась чья-то голова, то прямо под ногами виделся лежащий человек, оказывавшийся просто толстым корнем. Любой шорох, стрекот, шум заставлял её прятаться за деревья.
Она
Глупая. Ветки испугалась.
— Не боюсь, не боюсь, не боюсь, — прошептала она, на секунду остановившись. Вспомнила темноту ночного полигона в Мяглово, загадочные силуэты деревьев. Высокую, уверенную, крепкую фигуру рядом с собой. И в темноте леса она вдруг услышала рядом низкий, знакомый голос: «Как твои дела, снайпер?»
Никакого Антона Калужного, конечно же, рядом не было, и, открыв глаза, Таня снова увидела стволы деревьев и полосы лунного света. Прислушалась: было совсем тихо. Где-то прогремело три пушечных выстрела да отзвучала короткая пулемётная лента.
— Ни капельки не боюсь, — упрямо прошептала Таня и быстро пошла, почти побежала, вперёд. Ветки по-прежнему цеплялись за подол её кителя, два раза она чуть не споткнулась о корни, несколько раз ухнула где-то недалеко сова, но теперь ей и правда было почти не страшно; Тане всё казалось, будто кто-то добрый и сильный идёт рядом с ней, готовый каждую минуту защитить.
Когда вдалеке между деревьев она увидела еле заметный огонёк, даже удивилась: очень уж быстро. Конечно, сразу подходить не стала, сначала осторожно обошла вокруг, сойдя с более-менее протоптанной тропинки, выглянула из-за деревьев, убедилась, что это правда медпункт и правда наш.
Состоял он из нескольких больших палаток и двух тентов, натянутых прямо между деревьями. Где-то в палатке тускло горела лампа. Таня вышла из-за деревьев, стараясь не шуметь, и зашла внутрь.
Там было тепло и тихо, приятно пахло лекарствами и какой-то сухой травой. На нескольких койках, а кое-где и на земле, на плащ-палатках, лежали больные, большей частью спящие. На одном наспех сколоченном столике лежали какие-то инструменты и окровавленные бинты, на другом стоял примус. За столом спиной к Тане сидела девушка.
— Извините, — тихонько позвала Таня, и девушка резко обернулась, отчего белая косынка слетела с её волос, и они, чёрные, длинные, густые, рассыпались по плечам татарки. Она быстро встала, приложила палец к губам и подошла к Тане.
— Извините, мне нужен Гузенко, срочное дело. Мне сказали, что он у вас.
— Сонечка, поди найди Гузенко, — попросила татарка вошедшую светленькую девушку, почти девочку, и посмотрела на Таню. — Алия Бахтеярова, можно просто Аля. Вы, случайно, не медсестра?
—
— Как жаль. У нас рук не хватает, всё обещают пополнение, а никак. Раненых всё везут и везут, класть уже некуда.
Таня осторожно покосилась на лежащих людей: лица у всех были чистыми, бинты — тоже, и вообще всё здесь было необычайно опрятно. Внезапно догадавшись, она спросила:
— Это не вам, случайно, здесь места не хватает? — Алия кивнула, и Таня улыбнулась. — Тогда я Таня, очень приятно познакомиться. Нам сказали, что вас к нам подселят.
— Правда? Ну, это замечательно. А вы кто?
— Мы снайперы, — ответила Таня, и Алия почему-то ахнула, приложив ладошку ко рту. — Что же в этом такого страшного?
— Нет, нет, ничего, конечно. А я бы ни за что не стала снайпером, знаете… Нет, стала бы, конечно, если б приказали, а так… Мне здесь ночью бывает боязно, а уж снайпером быть! Сонечка, ну что там? — чуть повысив голос, спросила она.
Таню подозвали. На скрипучей койке лежал тоненький, совсем молодой парень, и испуганно смотрел на неё детскими глазами.
— Гузенко?
— Так точно, рядовой Гузенко, — быстро ответил он и тихо добавил: — А что я сделал?
Таня немного нахмурилась. Это было довольно странно: какое-то срочное секретное сообщение прямо от командира батальона нужно было доставить этому маленькому щуплому пареньку? Но ведь ей так сказали, уж не перепутала ли она что-нибудь?
— Вам… вам письмо, — и она протянула ему конверт.
— Постойте, это откуда? — вмешалась Аля.
— От командира батальона.
— Милая, да вам другой Гузенко нужен! — воскликнула она тихо. — Вам наш Матвей Ильич нужен!
— Кто это ещё такой? — без сил опускаясь на стул, простонала Таня.
— Это легенда наша, — не без гордости сказала Аля. — Лучший наводчик фронта, на батарее капитана Черных служит. Знаете, бывают наводчики способные, бывают талантливые, бывают даже гениальные, а вот он — от Бога наводчик. Так говорят. Ему равных на нашем фронте нет.
— И где же мне его искать?
Ноги гудели, голова гудела, живот урчал, и Таня готова была просто свалиться на пол и не встать до завтрашнего утра. Только бы не обратно через лес! Только бы не это!
— Да вам в батальон опять нужно вернуться, должно быть.
— Нет, Алечка, — подала голос блондинка. — Он ещё с утра по поручению уехал во второй батальон. Они мимо нас проезжали и отдали мне раненого, по дороге подобрали. Мне его Матвей Ильич лично в руки передал, а ещё сказал, что едет во второй батальон и вернётся нескоро.
— А далеко он, этот батальон? — спросила Таня, вздыхая.
— Да километров шесть будет, Сонечка, да?
Умереть и не встать. Господи, ну и как же теперь? Что ж теперь-то? Таня почувствовала очередную волну отчаяния, подкатывающую к горлу. Что, шесть километров по лесу? Ну, пройдёт она, ладно, да только как не заблудиться, как найти этого самого Гузенко, которого она потихоньку начинала ненавидеть?