Чертоги Казад-Дума
Шрифт:
Заглянувший в глаза существу, по природе своей доброму и светлому, Больг увидел нечто гораздо более ужасное, чем смерть. Потерявший надежду избавиться от ощущения жара в груди, несчастный прикрыл веки и тут же погрузился мыслями в недавно пережитый им кошмар.
Запах пепла будто все еще витал в воздухе, слегка перебиваемый дурманящим ароматом плавленого железа и камня. Именно так, по разумению смертных, пахла Война.
Запах пепла будто все еще витал в воздухе, слегка перебиваемый дурманящим ароматом плавленого железа и камня. Именно так, по разумению смертных, пахла Война. Для Осаа же этот запах являлся живым напоминанием о потерянном
Она встретила Феанора и Тауриэль спустя долгую неделю непрерывных скитаний по Лихолесью. За то время, что Осаа провела под исполинскими деревьями темной рощи, отряд Торина должен был уже перейти через плато Эттенблат к югу от Ангмара. По словам Ниар, дальнейший путь компании эреборцев лежал вдоль русла реки Седонна, основной приток которой – Бруинен – вел прямиком в Ривенделл. Существовали и другие маршруты, короче и удобнее, но долина реки являлась гарантом спокойного путешествия. Север Рудаура заводнили тролли, и встреч с ними в этот раз смельчаки под началом Дубощита желали избежать. А так как тролли боялись прямого солнечного света, открытая долина Митейтиля как нельзя лучше подходила для долгого похода.
Такая осторожность заслуживала похвалы, но Осаа не одобряла пассивного поведения Ниар. Так бесстыдно и дерзко заявившая о себе, ангбандка теперь правдой и неправдой пыталась исключить всякую возможность общения со своими возможными союзниками. Ей претила сама мысль о троллях и гоблинах, и как ни пыталась гномка девушку переубедить, старшая Миас оставалась непреклонна. Обычно проявляющая не дюжий интерес к бывшим подчиненным отца, Ниар будто совсем потеряла желание отвоевывать родную землю. Покорно вышагивая вслед за гномами, она размышляла о чем-то и иногда улыбалась.
Враги же Ниар оказались более расторопными. Осаа вышла на след Феанора по случайности и поначалу даже не признала в эльфе угрозы. Выглядящий как обыкновенный человек, Король Нолдор вышагивал в компании рыжей эльфийки по отравленным землям Лихолесья. Наткнувшись на тихую компанию, гномка от нечего делать решила какое-то время за путниками последить. Никаких особых причин для подозрений не было. Тем сильнее оказалось удивление Осаа в момент, когда симпатичный златовласый человек начал вести со спутницей беседу о детях Мелькора, строящих планы по завоеванию Арды.
Осаа не потребовалось много времени для того, чтобы понять, кем является эльф и какую опасность он представляет не только Ниар, но и всему ее Королевству. Явившийся, как и сама гномка, из Чертогов Намо, Феанор обрел на землях Арды новое тело и свою старую мечту. Как и прежде желающий вернуть в Аман утерянные камни света, нолдо отлично понимал, кем являются дети Вала Мелько и прекрасно сознавал все величие их силы. Повествующий о Миас с невероятной любовью и восхищением, Кузнец то и дело напоминал своей спутнице о том, что вскоре начнется невиданная по масштабам битва за право называться Владыкой Всего. Тауриэль, ведущая Короля сквозь чащу, иногда неохотно поддакивала ему, но в целом оставалась незаинтересованной в беседе.
Лишь когда эльфы вышли на старый гномий тракт, рыжая эльфийка впервые проявила обеспокоенность. Спокойная и тихая прежде, она озиралась по сторонам с мерцающим в глазах страхом. Оглядывая деревья, поросшие серебряной паутиной, бессмертная шептала
— Дети Унголиант, — молвил, наконец, Феанор, нарушая повисшую в чаще тишину. От глубокого голоса Короля гномку охватила дрожь. Видимо в нем кипел гнев не менее жаркий, чем тот, что кипел в жилах наследницы трона Дор Даэделота. — Не подумал бы, что эти исчадия тьмы, порожденные Вириломэ множество лет назад, будут способны согнать моих собратьев с плодородных земель.
— Трандуил мудро правит своим народом, Феанор, — молвила Тауриэль без злобы. С грустью оглядывая еще недавно цветущую дорогу, эльфийка понуро опустила плечи. — Он не желает войны и оберегает нас от тьмы, сгущающейся на юге.
— Только до тех пор, пока тьма не окажется у вас на пороге, — заметил Кузнец. — Белерианд давно существует в сердцах живых как давно забытый урок истории. Но на самом деле он реален, как этот лес, и только ждет своего часа, сокрытый водной гладью.
— Ты сказал, что покажешь мне нечто, способное убедить меня в правдивости твоих слов, — Тауриэль, не скрывая в голосе сомнения, замедлила шаг. — Очень многое ты говоришь о Сильмариллах и об утерянных землях, но до сих пор ни одно твое слово не нашло подтверждения. Пойми меня, ведь ты выглядишь как простой человек.
— Согласен, — Феанор остановился по примеру собеседницы. Выгнув одну бровь дугой, легким движением руки указал вдаль. Там, сгущаясь над трактом, висел палантин из непроглядной тьмы. — И раз уж так вышло, что вновь без помощи мне не обойтись, твой покорный слуга готов раскрыть несколько тайн, о которых сам узнал не так давно. В паре чейнов впереди дорога серпантином уходит чуть на север и выглядит также тихо и уныло, как здесь. Но любопытный путник, рискнувший сойти с пути к обочине, сможет увидеть густую поросль колючего вьюна, крепкими узами сцепившего в своих объятиях незадачливого мага. Если ты пойдешь туда, куда указывает тебе твой союзник, то выйдешь прямиком к спящему в лесу Олорину. Его дрема крепка и будить его опасно, но еще опаснее оставлять Серого Странника здесь, в Лихолесье.
— Чудесная история, но почему я должна верить твоим словам? — побледневшая эльфийка, переступив с ноги на ногу, повернула голову на восток. Устланный опавшей листвой тракт змеился вдаль подобно черной ленте. Осаа, нервно сглотнув, задержала дыхание. Как призрак, она не нуждалась в целебном воздухе, но привычки вновь и вновь заставляли гномку неосмысленно приобщаться к миру живых.
— Во-первых, потому, что я сохранил тебе жизнь, — Феанор говорил твердо и размеренно, как обычно говорят с детьми. — Во-вторых, потому, что я рассказал тебе свою историю и поведал тайны, о которых не известно никому, кроме вестников Врага. Теперь тебе ведомо происхождение трех Миас, и ты можешь понять, почему именно я должен лишить их жизни. Они стали оплотом обмана Моргота, их существование порицает все святыни Валинора. Давший некогда клятву, я обязан ее исполнить вопреки всем невзгодам и трудностям. В-третьих, ты уже встречалась лицом к лицу с той, что пугает меня больше всего. Ее имя Ниар и ты виделась с ней недалеко отсюда.