Чертоги Казад-Дума
Шрифт:
Иные проблемы Красной Колдунье удалось решить почти сразу. Научившись ориентироваться в пространстве, девушка теперь передвигалась без чужой помощи. Мир, полный звуков, оживал в черноте насыщенными вспышками пламенных отблесков. Объемный, живой и вечно движущийся, он погрузил в себя ангбандку и открылся ей с новой стороны. Она слышала уханье сов в милях от себя, слышала, как капли росы растут на стеблях замерзшей травы. Серенада вселенной показалась чародейке сказочно красивой. А что за запахи порой разливались подле! Этот неповторимый аромат черники, бархатный, медовый и густой! Или же аромат леса, пряный, многослойный, такой до безумия изумрудный!
В этом забавном зрении были и свои минусы.
Так или иначе, но жизнь продолжалась вопреки всему. Вдохновленная собственными достижениями, Ниар глядела в будущее с надеждой в сердце. Частенько чародейке хотелось пуститься наутек и вернуться к брату с сестрой, но чувство долга перед своим народом останавливало ее от бездумных шагов. К тому же, оставался Торин. Теперь намного более уязвимый, он заслуживал узнать правду. Как минимум потому, что оказался ровней самой принцессе ангбандской.
Ниар не в первый раз задумывалась о судьбе молодого Короля-под-Горой. Теперь уже совершенно не страшась признать своих чувств к нему, Красная Колдунья обдумывала свой будущий разговор с гномом. Даже сейчас, сидя в одиночестве у большого валуна, девушка перебирала в уме слова, с которых можно было начать сложную беседу. Шумная компания гномов ужинала у костра. Арвен и Илийя, окончательно привыкшие к грубому, но очень милому народцу, теперь наравне с остальными участвовали в разговорах. Бильбо, так полюбившийся Ниар за все это время, кажется и вовсе забыл, что сам родом из Шира. В речь его, горячую и веселую, то и дело проникали словечки из кхуздула. Прислушиваясь к шуточкам и россказням своих новых друзей, чародейка тихо улыбалась, гадая, что за дорога их ждет впереди.
— Тебе нужно поесть.
А вот этот голос она слышать не хотела. Как бы дорог он ей не был, страх потерять Торина скрадывал всякую крупицу счастья от общения с ним. Сглотнув, Ниар попятилась, не ведая, как себя вести. Точно зная, что эреборец стоит в трех шагах справа, девушка отвернулась. Поджав ноги, обняла колени, мгновенно забыв о своих тяжелых думах. Сердце пташкой затрепетало в груди.
— Я не желаю еды, Ваше Величество, — коротко молвила она, не кривя душой. Желудок, отчего-то сжавшийся в крохотный камень, свел спазм.
— Ты не ела ничего с утра, — он неуверенно шагнул в ее сторону. Прикусив нижнюю губу, Красная Колдунья крепко сжала пальцы в замок. — Припасы еще не кончаются, к тому же, пойманный олень здорово скрасил нам ужин. Разве может кто-то остаться голодным, когда провианта вдоволь?
А от него пахло огнем и пеплом. Знакомый, до трепета знакомый запах. Порой ангбандке даже мерещилось, что благовоние войны преследует ее по пятам. Этот ни с чем несравнимый дух витал рядом с Ниар даже в раннем детстве. Тот же запах носил с собой Мелькор, ее дерзновенный, неизменно бунтующий отец. Аромат уюта, дома и смерти.
— Я не голодна, Ваше Величество, — вновь повторила ангбандка, осекаясь. В горле пересохло, да так, что голос сорвался на хрип. Кашлянув, чародейка с неудовольствием заметила, что начало холодать. Ночной ветерок приносил
— Пусть так, — спустя пару мгновений изрек Торин. Голос его послышался мягче в этот раз, породив в душе Ниар неподдельный шторм. Выпрямив спину, ангбандка напомнила себе о своем происхождении. Преемнице трона Дор Даэделота не следовало потуплять головы. — Не стану более предлагать тебе пищи. Как твое самочувствие?
— Оно в добром здравии, — Ниар горько ухмыльнулась. — Но разве его Величество пожаловало ко мне только для того, чтобы справиться о здоровье покорной слуги?
— Я не твой Король, — резко отрезал Торин. Как привиделось Красной Колдунье, эреборец не хотел повышать тона. Однако пророненная фраза долетела даже до галдящих попутчиков. — И ты мне точно не слуга.
— Я не служу Вам, все верно, — Красной Колдунье отчего-то припомнились деньки, когда такие же пререкания часто завязывались между ней и Майроном. Тогда Майа еще был высок, красен и юн. Полный праведного гнева и искренно преданный делу отца, он именовал детей Мелькора исключительно по павшим им титулам. Обучая ребятню военному делу, поначалу Саурон ни в какую не желал отступаться от правил субординации. Лишь после очередных воплей Ниар прославленный на весь мир Темный соблаговолил уклониться от формальностей. К сожалению, отличавшийся определенной сентиментальностью и добротой, Майа впал в другую крайность – люди, кажется, до сих пор именуют эту форму общения «сюсюканьем». Ниар от этих воспоминаний даже передернуло. — Но я готова отдать за Вашу жизнь свою точно так же, как и иные преданные Вам компаньоны.
— Да, и мне хотелось бы узнать, почему, — бросил Торин мимолетно. Качнув головой, подошел ближе. Обождав, все же решил присесть рядом. Осторожно устроившись подле Красной Колдуньи, подгорный житель какое-то время безмолвствовал. Ниар, с опаской вслушиваясь в дыхание молодого Короля, дожидалась вердикта. — Ты ведь понимаешь, что я не смогу закрыть глаза на некоторые вещи? Многое можно простить, о многом можно забыть. Но я шел к Эребору в надежде вернуть свой дом. Как же мне истолковать произошедшее? Ты – кем бы ты ни была – обманула. И, судя по всему, имела своей лжи определенное оправдание. Просвети меня.
Ну, вот и он. Тот самый разговор, которого Ниар рассчитывала избежать. С одной стороны, чародейка больше не желала никого обманывать. С другой же, понимала, как близко находится к своей цели. Отрекаться от задуманного было скудоумно, тем более в паре шагов от вожделенной победы. Только вот сердце отказывалось принимать точку зрения разума. Хладнокровный голос воина твердил ангбандке об оправданных жертвах. А душа противилась непогрешимой истине.
— Мне нужна была помощь Вашего народа, — губы сами складывали слова, позволяя разуму лишь следить за речью. Снова и снова Ниар находила в себе отцовское начало. Только Моргот был способен отказаться от любимого во имя праведного. И его наследие не исчезло в тлене – уроки высоких идеалов унаследовала не только Ниар, но и Анаэль, и Талрис, и Саурон. Стремящиеся познать свободу, они, подобно своему Владыке и учителю, имели силу содеять зло. — Я жила вдали от Средиземья на Востоке так долго, что успело смениться несколько поколений Вашего брата. Мне много лет и в уме моем еще тлеют воспоминания о величии существующего мироздания. Здесь, на землях Эндора, сокрыто сокровище, способное высвободить моего отца из плена несправедливого суда. Я ищу его и ведаю, что чада Аулэ могут помочь мне его обрести.