Чертоги Казад-Дума

Каэрия

Дотронувшись до малахитовой стены, эльфийка увидела тех, кто некогда над нею работал. То были веселые и добродушные гномы, любящие эль и работу. У них были семьи и друзья, привычки и традиции, свои страхи и опасения. Их жизнь, будто отражение на воде, замелькала перед глазами Миас колоритными вспышками давно померкнувших звезд. Бессмертная лицезрела лица умельцев, слушала их голоса, вплетенные невидимыми нитями в фееричную гравюру, наслаждалась их песнями. Она коснулась своим благородным сердцем всех перепутий их канувшей в небыль жизни. Так, например, у одного из строителей-гномов по завершении работы родилась дочь, а у другого погибла жена. По прошествии определенного времени кроха-гномка

старого ремесленника превратилась в прекрасную девушку, нашедшую свою любовь в лице подмастерья отца. Спустя множество лет далекий потомок этой пары нашел свое место в отряде Торина Дубощита, став неотъемлемой частью истории существ, борющихся за попранные идеалы свободы.

Анаэль отдернула руку от гравюры. Того гнома звали Бифур и у него было два чудесных кузена. Все трое приходились близкими друзьями эреборского Короля, о котором бессмертная ничего знать не хотела.

Сглотнув, остроухая дева развернулась на месте. Еще некоторое время потратив на мимолетное созерцание прекрасной стены, неторопливо зашагала по направлению к запечатанным вратам Казад-Дума. Бесшумно шествуя по коридору, эльфийка взвешивала принятое решение. Рассуждая и оценивая, Анаэль считала определенный риск оправданным. Ниар, вероятнее всего, поступила бы точно так же.

Она увидела его издали, стоящим в нерешительности перед гигантскими вратами. Готовый к тяжелому путешествию, Траин то и дело нервно поглаживал навершие волшебного меча. Порой поглядывая в сторону своего варга, подгорный житель не торопился покинуть крепкие стены Казад-Дума. Там, вне крепости, ширился мир, от которого старый Король-под-Горой успел отвыкнуть. Страх снедал гнома и не позволял ему действовать без проволочек.

— На Вашем месте я взяла бы с собой плащ потеплее, — громко сказала Анаэль, сложив руки на груди. Остановившись поодаль, она окинула открытым взором высокие резные ставни. Эти врата оставались закрытыми в течение столетий. Пришел их день вновь раскрыть недра Мории всему сущему.

Заслышав рокочущий голос, Траин подпрыгнул на месте. Явно озадаченный появлением эльфийки, он ошеломленно обернулся, выискивая глазами свою покровительницу. Увидев Анаэль в тени, гном понуро опустил плечи.

— Там прохладно, — пояснила спустя пару секунд волшебница. Ступая на свет, широко улыбнулась, чувствуя разливающийся внутри хлад. До последнего момента бессмертную не покидала надежда на благополучный исход интриги Азога.

— Что ты тут делаешь? — поинтересовался Король-под-Горой, приосаниваясь. Немного рассеянно оправив рубашку, кашлянул, прочищая горло.

— Хочу пожелать Вам доброго пути. Дорога до Мордора длинна и опасна, — Анаэль подняла головку. Не позволяя чувствам пробиться сквозь выстроенную в уме стену, заставила себя опустить руки вдоль тела. Величие – вот что хотелось ей выразить в своей позе и голосе. — А погода нынче совсем дурна. То тучи, то дождь, иногда – даже снег. Будь моя воля, я бы носа не выказывала из теплых палат. Но, Ваше дело.

— Чего ты хочешь? — ощетинившись, гном чуть оголил подаренный клинок. Бессмертную тут же охватил приступ смеха. На что мог рассчитывать Траин, угрожая Миас ее же оружием? Бедняга, вероятно, ослеп от смятения. — Остановить меня?

— Нет, что ты, — сменив тон, Анаэль ловко расстегнула застежку своей накидки. Плотная, подбитая мехом, она великолепно согревала даже в самые сердитые холода. Стянув с плеч пригожую тальму, бессмертная с легкой иронией решила, что гному она будет в самую пору. Вытянув руку перед собой, метнула накидку под ноги Короля. — Кто я такая, чтобы останавливать тебя или переубеждать? Решение твое, гном, остается только твоим. Лети на юг, как шавка, беги к тому, чей лик

устрашает Средиземье. Передай Саурону привет от нас, от Миас, и напомни, что дети Белерианда никогда не прощают допущенных ошибок.

Траин не шелохнулся, замерев на месте, будто истукан. Хмурый, сверкающий яркими глазами, он сжимал губы, готовый броситься в битву. Его варг, почуявший настороженность хозяина, опустив голову, утробно рычал. С его длинных белых клыков стекала прозрачная слюна. Косо глянув на волка, Анаэль улыбнулась. Бедный щенок, он, судя по всему, без раздумий попытался бы разодрать в клочья любого обидчика своего спасителя.

— Только запомни, гном, — протянула бессмертная волшебница, поймав взгляд Короля-под-Горой. — Ты вернешься сюда сам и попросишь у нас защиты, но не получишь ее. Таково мое последнее слово. Ты свободен отныне.

Коротко кивнув, Анаэль хохотнула и на дрожащих ногах устремилась обратно к центру Казад-Дума. Ощущая на себе тяжелый взор гнома, бессмертная с нахлынувшим сладострастием услаждалась происходящим. Ничего доброго в будущем не предугадывалось, однако душа пела и жаждала битвы. Именно так и никак иначе.

Ничего хорошего в будущем не предугадывалось, однако душа пела и жаждала битвы. Именно так и никак иначе. Прощаясь с Тауриэль, Феанор почувствовал присутствие недруга рядом. Взгляд исподтишка загадочного соглядатая взбудоражил в эльфе давно забытые воспоминания о битвах и побоищах. Ранее не до конца понимавший свою страсть к кровавым расправам, нолдо услышал в себе нарастающий голод буйства. Ему не терпелось встретиться со своими врагами лицом к лицу и неожиданное внимание неприятеля лишь усилило пожар воинственного настроя.

Сдерживая в себе желание разодрать орка в клочья, Феанор обошел Больга стороной. Бедняга бродил по южной окраине Чернолесья в поисках пищи. Одичавший, худой, как щепка, чернокровый со страхом поглядывал в разные стороны. Его вороватый взгляд выдергивал из темноты то шелохнувшую ветку, то заскрипевший ствол дерева. Наблюдая столь жалкое зрелище, Верховный Король Нолдор мыслями постоянно возвращался к Тауриэль. Эльфийка должна была уже найти Гэндальфа среди поросшей мхом рытвины. Сам Феанор прознал о беде Олорина благодаря любезно предоставленным ему шпионам – мелкие орки, находившиеся в подчинении у Сарумана, с удовольствием направились к Лихолесью. Сперва не хотевший помогать Майа, Феанор сменил гнев на милость тогда, когда понял, что из ситуации может извлечь приличную выгоду. Манипуляция чужим мнением не входила в его планы, но делать нечего – без армии идти против рыцарей Ангбанда просто безрассудно.

По той же самой причине Король Нолдор не лишил жизни чернокрового ублюдка. Загнать орка в ловушку оказалось делом крайне не хитрым. Явно обезумевший приспешник Саурона даже не понял, что произошло. Налетев на силки, урук практически тут же свалился наземь, пытаясь освободиться от пут. Поджидавший свою добычу Феанор не стал медлить – вынув из ножен крепкий меч, приставил лезвие к горлу чернокрового и объяснил, что происходит и почему.

Надо признать, орк речь эльфа выслушал до конца, с ошеломительным вниманием и почтением. Кивая головой, уродец прищуривал свои белесые глазки и тряс кулаками тогда, когда речь свою кузнец заводил о Миас. Добравшись до той части беседы, в которой следовало перейти к делам более насущным, нолдо поинтересовался у Больга, на что последний способен пойти, дабы сохранить свою жизнь. Ответ оказался ожидаемым и вполне удовлетворительным. Улыбаясь, Феанор потер ладони и высказал орку свое поручение. Верить в его безукоризненное исполнение кузнец не верил, однако с удовольствием потешил самолюбие, представляя осуществление собственных помыслов.