Чертоги Казад-Дума
Шрифт:
— Ну и как они тебе? Правда не плохие ребята?
Подпрыгнув на месте, принцесса Ангбанда резко развернулась, понимая, что с трудом сдерживает в себе неожиданный пожар раздражения и гнева. Снова эта гномка. Какой-же настырный призрак. Упрямый, наглый и бессовестный призрак. Сжав губы в ниточку, Ниар поймала на себе прямой взгляд синих глаз. Вышедшая из тени, гномка стояла в двух шагах слева, сложив руки на груди и покачивая головой. Амулет на ее шее яростно поблескивал шлифованным золотом, играющим оттенками богатства в тусклом свете убывающей луны.
— Гномы как гномы, маленькие, бурчливые, прожорливые, — проговорила Ниар холодным, ничего не выражающим
Гномка, заслышав вопрос, рассмеялась. Не находя ничего смешного в озвученных мыслях, Миас нахмурилась. До чего же порой напористыми бывали действия не нашедших покоя душ.
Ниар прищурилась, вспоминая свой разговор с незнакомкой у Каррока. Тогда Миас решила, что Мандос отпустил гномку добровольно. Ай ли? Попахивало обманом. Во всяком случае, действовать следовало осторожнее. И теперь нужно было держать язык за зубами даже в присутствии брата и сестры, что казалось наследнице Барад-Дура крайне удручающим фактором. Вероятнее всего, Анаэль и Талрис призрака не увидят. А вот гномка сможет и услышать их, и рассмотреть со всех сторон…
— Я уже говорила, девочка моя, что тебе понадобятся совет и хорошая компания в долгом путешествии, — гномка пожала плечами, словно бы говоря, что слова Ниар были лишены всякого смысла в целом. — Полагаю, мудрый завет не сможет как-либо тебе помешать.
— Казалось мне, я говорила – в планах моих нет долгого путешествия, — ангбандка встала рядом с Арго, положив ладони на бедра. Хотелось бы пнуть гномку, да так, чтобы душа ее прямиком направилась обратно в Аман. Силой такой, к сожалению, Ниар не располагала. — Да и мудрость совета, что Вы мне можете дать, весьма сомнительна. Я сражалась и побеждала тогда, когда Вашей прабабки еще и в планах то не было. Считаете, мудростью Вы превосходите ту, что царствовала некогда над Тангородримом?
— Нет, что ты, — гномка покачала головой. Прекрасные черные волосы струящимися локонами обрамляли тоненькое личико подгорной красавицы. — Определенно, ты – мудрее меня в вопросах войны, умнее в стратегии, которая для меня является тайной, покрытой мраком. Но ведь совет нужен не только тогда, когда речь идет о жизни и смерти. Возможно, тебе потребуется собеседник. Или человек, который может помочь разобраться с чувствами…
И вот на этой ноте Ниар поняла, что слышать гномку больше не хочет. Не хватало еще, чтобы уму разуму ее учила молодая, по сути, особа. Рассуждая об эмоциях и чувствах, чудная представительница гномьего мира, кажется, не совсем понимала, что говорит далеко не с маленькой девочкой.
— Я не стану помогать никому из компании Короля Эребора, — Ниар перебила собеседницу. В тоне ее не слышалось сомнения. Однозначно, Миас не собиралась тратить свое время на пустые потуги исправить то, что должно было произойти, так или иначе.
Гномка, спокойно переживающая отпор со стороны дочери Мелькора, потупила взгляд.
— Почему? — задала она единственный вопрос спустя минуту. Ниар, косо оглядев собеседницу, хмыкнула. Гномка была осанистой, на удивление хорошо воспитанной. Манеры выдавали в ней женщину высокого рода. Поставленный голос, четкость речи, умение улыбаться тому, кому улыбаться не хочется. И жалящий взгляд синих, темных глаз. Таких же глаз, что сверлили Ниар всего пять минут назад.
— Потому что сыну Вашему суждено погибнуть от рук Азога. А если случится так, что Азог совершить предначертанного не сможет, дело докончит его наследник, Больг. И так далее, до бесконечности. И, даже если я вдруг захочу по какой-то мне неизвестной
— Ты не можешь этого знать, Ниар, — собеседница ступила ближе. Ее щеки разрумянились, лицо полыхало уверенностью, граничащей с отчаянием. — Никто не знает.
— Я знаю.
И тут Миас не лгала. Она точно знала, что эреборец, идущий отвоевывать свой дом и богатство у дракона, погибнет от руки гундабадского орка. Такова была судьба Торина. Таков был его удел.
Гномка молчала. Ее душу одолевали противоречивые сомнения. Наверное, она не поверила словам Ниар. Не удивительно. Впрочем, решение призрака Миас не волновало. Девушка ни при каких условиях не стала бы совершать рискованных поступков без должной причины. А причин спасать жизнь Королю-под-Горой не было.
— Откуда? — короткий вопрос. Четкий. Ясный. Кажется, говорить подобным образом в семейке Торина было заведено задолго до рождения синеглазого гнома, что смело вел своих друзей к Одинокой Горе. Хмыкнув, Ниар в этот раз решила сама подойти ближе к мрачнеющей гномке. Испытывая к собеседнице слабую тень того, что люди Эндора называют словом «сострадание», старшая Миас хотела как-то утешить призрака, молящего о помощи.
— Вы ведь знаете, кто я такая? — старшая дочь Мелькора задала вопрос резко, передергивая внимание собеседницы на себя. Гномка задрожала, но взгляд свой обратила к Миас. Ниар знала, что упасть духом может любой. Знала, как порой больно бывает существам, что умеют искренне любить. Она понимала, какие муки сейчас испытывала эта маленькая, гордая и бойкая женщина. Избавить ее от страданий Ниар было не по силам. Но поддержать гномку наследница Мелькора могла.
— Да, знаю, — мать Торина сглотнула, в рывке приподнимая подбородок и дерзко смотря в лицо существу темному и могущественному. Храбрость из пустоты. Еще один повод восхищаться детьми земель Эннората. — И ведаю больше, чем ты представляешь себе, дитя. Да, возможно моя жизнь была безумно короткой в сравнении с жизнью твоей, но опыт не делает твою правду выше моей веры. Я погибла много лет назад, но стою здесь и сейчас, перед тобой, живая и полная надежды. Ты не можешь знать того, что предначертано Торину, потому что даже своей судьбы не ведаешь…
Ниар сглотнула, подавляя неожиданно поднявшуюся в груди метель страха. Вот тут гномка была совершенно не права. Дети Мелькора знали о том, что ожидает их в самом Конце. Отец поведал им секрет будущего, рассказав о предсказании, что некогда изрек Мандос. В прорицании том описана была смерть трех Миас, неумолимо приближающаяся к ним с каждым новым восходом солнца. А за смертью всю троицу ждала вечная пустота небытия. Пришедшие из ниоткуда, их души и должны были уйти в никуда. И если созданиям своим Эру обещал жизнь под чертогами Намо, а после Конца новое Начало, то Мелькор не озаботился о том, чтобы души Миас обрели вторую жизнь. Закон Сильмарилл. Даденное на время, должно вернуться к истокам.