Чертоги Казад-Дума

Каэрия

Не став продолжать реплики, Ниар присела на колени и начала сгребать к себе яблоки. В уме уже обрисовывался план по быстрому и качественному привидению сада медведя в божеский вид. Не поднимая взгляда к гномам, что стояли в стороне, старшая дочь Мелькора успокаивала волны гнева, бившие о заслоны сдержанности. Искушение надрать подгорным жителям их мягкие места было поистине огромным. И, что самое главное, вполне оправданным. Однако впадать в истерику и биться в иступленной панике Миас не собиралась. В конце концов, ей было не двадцать лет, и кровь в венах уже не кипела от желания воздать обидчикам должное, как какие-то тысячи лет назад. Со злостью Ниар была способна справиться. Как и с погромом

тоже.

«Вначале – яблоня. Убрать фрукты, срезать ствол, собрать ветки. Потом ульи. И парилку было бы тоже неплохо починить. Мыться же где-то нужно, — мысли неспешно летали в голове пушистыми, белыми облачками. Стараясь не размышлять о гостях, Ниар грустно улыбнулась. — Может быть, если крупно повезет, к ночи управлюсь».

За спиной скользнула тень. Хмыкнув, Ниар повернула голову к Торину. Король-под-Горой, присев на колени, по примеру девушки принялся собирать опавшие с дерева яблоки. Быстро и ловко подбирая красные плоды, эреборец плотно сжимал губы и мрачно поглядывал на обмерших компаньонов. Ниар, моргнув, посмотрела на руки Торина.

«Большие ладони, — старшая дочь Мелькора отмечала факты не без определенного восхищения. — Грубая, сухая, покрытая мелкими морщинками кожа. Крепкое запястье, как и подобает воину. Пальцы, в костях широкие, натружены часами работы в кузнице. Маленькие порезы и ожоги. И еще глубокий шрам на правой руке, с тыльной стороны … Потомок Дурина явно не кичится, строя из себя бравого малого. Может Торин и грубиян со склонностями к подозрительности, но упрекнуть его в лености вряд ли можно. У этого гнома руки не пахаря и не рудокопа, а умелого и работящего коваля».

Сглотнув, старшая Миас потянулась к яблоку, что лежало дальше остальных. Красное, в тон алой крови, оно блестело на солнышке и раззадоривало аппетит своим сладким запахом. Пресекая всякие мысли о перекусе, ангбандка, прикрыв веки, схватила фрукт, тут же ощутив на своей ладони мимолетное чужое касание… Рука, сжимающая яблоко, дрогнула. Стремительно открыв глаза, девушка испугано посмотрела на Короля-под-Горой.

— Извините меня, — коротко вымолвил Торин, всем телом подаваясь назад. Ни смущения, ни удивления, лишь повелительное вопрошание прощения. Ясно, сдержанно и, как обычно, величественно. Ниар захотелось поморщиться – девушка не любила чужих прикосновений и даже рукопожатие воспринимала как пытку. Принцесса Ангбанда не брала вещей с рук, не обнималась и старалась обходить людей стороной. Откуда проистекали эти привычки, неведомо было даже самой Ниар, но жизнь они усложняли достаточно сильно. Приходилось как-то воевать с собственной природой. За пару веков девушка приучила себя к молчаливому смирению: стоило кому-то дотронуться до старшей дочери Мелькора, в ход шел лишь тяжелый, надменный взгляд. В случае с Торином нужно было как-то обойтись без него. Поэтому Ниар просто скромно отвела глаза в сторону.

— Вы не обязаны мне помогать, — тихо произнесла Красная Колдунья, всем сердцем желая прогнать гномов из владений Беорна. За пять минут веселые подгорные жители умудрились поставить с ног на голову тихую и безмятежную жизнь яблоневого сада. Проклятущие создания Махала словно бы притягивали к себе неприятности.

— Можете считать это жестом доброй воли, — спокойно ответил Торин, заставив Ниар вновь задуматься об изгнании гномов. Король-под-Горой словно бы не замечал собственного высокомерия. Ненамеренно, он все же каждым своим словом исхитрялся принижать собеседников. Завидный талант, ничего не скажешь. Год за годом старшая дочь Мелькора кропотливо оттачивала свое мастерство в искусстве диалогов, но научиться ставить ни во что подчиненных одной только фразой чародейка так и не научилась.

— Я сама справлюсь, — чуть тверже попросила Ниар, перекладывая последние

яблоки в уже собранную кучу. Теперь нужно было найти корзину и отнести фрукты в дом. Подняв взгляд, девушка огляделась. Коровы, бегающие по грядкам, громко мычали. Гномы, что избавились от нападок со стороны пчел, сбились в кучку и раскаянно смотрели в сторону своего Короля. Серые гуси, каким-то только им известным способом сбежавшие из птичника, гордо вышагивали среди капустных вилков. Идиллия.

Ангбандка искоса посмотрела на Торина. Тот сидел рядом, тяжелым взором окидывая друзей. Завидовать несчастным компаньонам Дубощита не стоило. Крики, нравоучения, злой оборотень, и, возможно, свирепствующий Гэндальф – мелочи в сравнение с тем высасывающим душу взглядом, которым Король-под-Горой одаривал соратников.

— Но от помощи нашей не откажитесь, — эреборец говорил медленно, внятно, делая между словами глубокие, вязкие паузы. Ниар, вслушиваясь в голос Торина, чувствовала себя маленькой беззащитной девочкой, а не владычицей Дор-Даэделота. — Полагаю, Вам понадобятся умелые руки, чтобы прибраться к возвращению Беорна.

— Полагаю, Вам понадобятся умелые руки, чтобы прибраться к возвращению Беорна.

Ниар не ответила, а лишь опустила взгляд к земле. Торин, наблюдая за девочкой, вспомнил мимолетное касание к ее ладошке. Легкое, едва ощутимое, оно все же заставило воспитанницу оборотня вздрогнуть. Последний факт горьким осадком ложился на душу. Король Эребора, конечно, ненароком дотронулся до беленьких пальчиков Ниар, не желая как-то смутить или обидеть юную женщину. Однако лихой наезднице даже столь незначительное, случайное прикосновение оказалось неприятно. Досадная правда.

Вздохнув, Торин поднялся с колен, отряхивая плащ. Последние пять минут он провел рядом с Ниар, созерцая восхитительную беготню товарищей. Пчелиная кара, к счастью, самого Короля-под-Горой не настигла: пушистые полосатые насекомые всю свою ярость направили против гномов, веселящихся с Бильбо. Стоявшие в стороне, Торин и Ниар побежали следом за всей компанией уже после того, как последний подгорный житель перемахнул через калитку в живой изгороди. Сразу решив не вмешиваться, Торин просто стоял и смотрел, как бравые воины Эребора гоняются от коров, гусей и пчел. Остановить сие сумасшествие молодой гном, даже если бы хотел, не мог: все происходило слишком быстро и слишком непредсказуемо.

Последствия пчелиной атаки, конечно, ужасали. Одна с корнем выкорчеванная яблоня, одно под основание разрушенное здание, бегающие гуси, сбежавшие из загона коровы, и, в придачу ко всему, истоптанные грядки. Захотелось хорошенько выругаться, собрать пожитки и быстро покинуть дом Беорна, пока оборотень не вернулся и не устроил гостям взбучку. Однако так поступить было бы как минимум бесчестно.

Поймав на себе взгляд Двалина, Торин кивнул старому другу. Опытный воин, скривив губы в ухмылке, качнул головой и, развернувшись, начал что-то громко внушать собравшимся вокруг соратникам. Гномы молча слушали отповедь, не споря, не ругаясь, не защищаясь. В общем, вели себя так, как и подобает вести себя виновникам маленьких неприятностей. Хмыкнув, Торин отвел взгляд от друзей и посмотрел на сидящую на земле Ниар.

Какой же все-таки маленькой была эта девочка… Пожалуй, она была достойна более мягких слов чем те, что Король-под-Горой адресовал ей пару мгновений назад. Но воспитанный в строгости, молодой эреборец не умел говорить теплым тоном. Да и извинения всегда давались Торину с трудом. Изменять собственным привычкам юный Король ни под каким предлогом не собирался, хотя и чувствовал некую надобность сгладить вину перед юной особой. Хотелось сказать что-то приветливое, но вновь и вновь мысли в голове Торина путались, а фразы застревали в горле.