Честь мундира. Записки полковника
Шрифт:
Следователь с суровым чиновничьим видом прочел документ, а затем сказал Гартину:
– Петр Петрович, вам надо расписаться вот здесь.
То была подписка о невыезде.
– Но ваш наградной ствол, – тараторил на прощанье следователь, – мы все-таки изымем… Положено! И если все будет чисто, – возвратим.
Когда Вера Алексеевна открыла мужу дверь квартиры, она увидела за его спиной двух неизвестных людей. То были следователь и адвокат.
– Верочка, к нам гости, – изо всех сил сохраняя спокойный тон, вымолвил с улыбкой Петр Петрович, – ненадолго. Есть деловой разговор.
Когда муж и гости разделись в прихожей и уселись перед журнальным столиком в зале, Вера Алексеевна принесла им чай (Гартин умолял следователя чтобы
Затем Петр Петрович открыл сейф, а следователь осторожно, двумя пальцами, изъял из него пистолет и пачку патронов. Документ на право владения оружием и копию приказа министра обороны о награждении полковника Гартина пистолетом ПСМ он тоже забрал.
Когда гости ушли, ничего не подозревавшая Вера Алексеевна снова сказала мужу, что ее тревожит долгое молчание Юрия. Он как мог отвлекал ее от разговора о сыне. И чаще всего думал о другом – как бы жене не стало известно, что с него взяли подписку о невыезде.
Перед сном Петр Петрович позвонил Хрулеву и Очерету. Оба держались бодро, но настороженно. Иногда даже пытались шутить, но получалось глупо, – Гартину показалось, что он разговаривает уже совсем не с теми людьми, которых он знал лет двадцать. Не было уже в их голосах прежней искренности. Да и разговаривали они как-то неохотно, – так говорят по телефону люди, которые знают, что их прослушивают. Единственное, о чем Гартин упорно просил их, – не проболтаться о случившемся Вере Алексеевне. И со страхом думал о том, что дочка и зять уже наверняка все знают, и своим звонком из Финляндии могут проболтаться Вере Алексеевне и об аресте Юрия, и о том, что произошло на даче. И тогда серьезно больное сердце жены может не выдержать…
Чтобы избежать этого, он сам позвонил дочке среди ночи.
– Я уже все знаю, папа, у Иосифа много своих людей в органах, – сказала она ему сухим, неродным голосом, – я уверена, что ты поведешь себя в этой ситуации правильно… Пра-вра-виль-но…
В крайнем ее слове ему послышались предупреждение.
– Умоляю тебя, – успел сказать Петр Петрович дочке, – маме ни сло… – тут разговор прервался.
Юрий Гартин уже третью неделю сидел в следственном изоляторе. Мэлс не признавался следователям, что пистолет принадлежал ему, потому тень подозрения в незаконном хранении оружия по-прежнему падала и на Гартина-младшего.
Петр Петрович сочинил для Веры Алексеевны убедительную легенду про сына – он поехал в Казахстан испытывать новую зенитную ракету на полигоне. А связь там закрыта. Это звучало убедительно.
Адвокат Юрия сказал Петру Петровичу, что его сына держат в застенках и еще по одной причине – из-за былых грехов. Милиция уже несколько раз задерживала его за нарушение порядка на митингах и сопротивление милиции. А вот Мэлс оказался матерым экстремистом, – сколачивал какую-то подпольную организацию, добыл где-то травматический пистолет и переделал его в боевой. Все отпечатки на пистолете были его. «Так что чалиться на нарах ему придется долго, – сказал адвокат, – а вот вашего сына, Петр Петрович, могли бы еще на прошлой неделе выпустить, но он и тюрьме бунтует, коммунистическую пропаганду развел. Во время прогулки читал арестованным революционные стихи. Оно белиберда, конечно, но ведь опасно! Вы бы повлияли на него! Вы же отец…
– И какие же стихи он там зэкам читал? – поинтересовался Гартин.
Адвокат порылся в толстой папке с документами и протянул Петру Петровичу листок. Прошептал:
– Ваш сын и меня пытается заманить в свою коммунистическую секту. Вы бы сказали ему, чтобы он хотя бы в тюрьме закрыл рот. Сам же себе и вредит. Не надо дразнить тигра… Даже стихами!
Оставив передачку сыну, Гартин вышел из двора следственного изолятора и быстрым шагом направился к ближайшему скверу. Там сел на скамейку, оглянулся по сторонам и развернул листок. На нем хорошо знакомым ему почерком сына было написано:
Мы разной веры и ликом не стандартны.В деньгах иГартин еще раз перечитал эти стихи и подумал: «Действительно лубочная белиберда… Зарифмованные лозунги… Демагогия… Но все равно опасно. Особенно вот это: «Мы возвратим всё, что у нас украли».
Петр Петрович цепким взглядом разведчика оценил обстановку вокруг себя, достал зажигалку и подпалил листок. Огонь уже прижигал пальцы, но он терпел. Терпел до тех пор, пока листок полностью не превратился в пепел.
Еще одна беда грянула через несколько дней. В московской газете «Столичный курьер» появилась огромная статья под заголовком «Коммунисты в царских хоромах» – с цветными снимками дачи в Раздорах. В статье рассказывалось о том, как бывший политработник полковник в отставке Петр Петрович Гартин, получающий пенсию меньше 30 тысяч рублей, чудесным образом стал владельцем загородного дома стоимостью более 3,5 млн. долларов. Автор материала, некий Илья Данкверт, писал:
«Пока следствию не удалось точно установить, где именно этот комиссар, некогда ответственный сотрудник ГлавПУра, неутомимый пропагандист чести и справедливости, верный ленинец, партбилет которого бережно хранится в том же доме в Раздорах с десятью спальнями, золотыми унитазами, добыл такие деньжищи. Как этот человек, более 35 лет старательно проводивший политику КПСС в армии, годовой доход которого, судя по налоговым документам, не превышает 360 тысяч рублей, умудрился стать хозяином гигантского трехэтажного особняка, в котором только одна дверь (а их в доме 27!) в десять раз больше его месячной пенсии! Как заявил нам источник, близкий к следствию, эту гигантскую домину скромный комиссар, встретивший ОМОН в дырявых домашних тапочках, при весьма мутных обстоятельствах якобы приобрел у гражданина Шепелевича И.А., скрывавшегося от правосудия за границей и уже объявленного Интерполом в международный розыск. Шепелевич, как уже рассказывала наша газета, подозревается в том, что он состоял в преступном сговоре с бывшим министром финансов Московской области Кузнецовым А.В., которому инкриминируется воровство 10 млрд. рублей из госказны (Кузнецов тоже скрывается за границей). Следствие не исключает, что подозреваемый Гартин П.П. тоже являлся членом воровской шайки, возглавляемой Кузнецовым, и тогда уже нетрудно объяснить, откуда у него взялись деньги на сказочный замок в Раздорах. Но и это еще не все! Во время санкционированной прокуратурой операции ОМОНа в «имении» Гартина П.П. выяснилось, что там формировалась подпольная оппозиционная группа из таких же «коммунистов». Причем у двоих из них было обнаружено и изъято боевое оружие (о том, что наградной пистолет Петра Петровича ему уже вскоре после допросов был возвращен, – ни слова).
Сын Гартина Юрий, уже неоднократно привлекавшийся к административной и уголовной ответственности за экстремизм и сопротивление органам правопорядка, ожидает суда вместе с организатором преступной шайки неким Мэлсом Додоновым»…
Читать статью дальше Гартину не хватило сил. Волнение его был столь велико, что все вокруг казалось нереальным. Он бросил газету на пол, но тут же наклонился, взял ее и скомкал, – ему стало страшно от того, что больная жена может прочесть этот пасквиль. Петр Петрович зашел в туалет, порвал газету на мелкие клочья и спустил в унитаз. Затем то ходил по квартире, то падал в кресло, обхватив седую голову руками.